Имя:
Пароль:

Управляемый хаос
На печать

Валентина Федотова. Управляемый хаос
Просмотров: 18453

 

altИнтерес к проблеме хаоса появился под влиянием работы И. Пригожина и И. Стенгерс «Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой», вышедшей на Западе в 1979 г. (в переработанном виде в 1984 году) и переведенной в России впервые в 1986 году и в последующих изданиях [i] . В этой книге, имеющей серьезные философские идеи, но сделанной в основном на материале физики и химии (специальности бельгийского ученого И. Пригожина), хаос рассматривался как следствие динамической неустойчивости сложных систем. Понятие сложности явилось центральным в теории хаоса. Новым же явилось давно забытое старое: хаос обладает не только разрушительной силой, но может стать источником порядка. Это похоже на античный взгляд на хаос как нечто животворное.

Основанием для подобного вывода явилось то, что понятие закона, доставшееся в наследие от науки XVII, соответствует простым системам и присущей им динамике, периодичности процессов. Закон всегда огрубляет процессы перехода. Детерминистское описание, согласно авторам этой работы, неадекватно описанию неустойчивых систем или периоду неустойчивости. По-существу, речь идет не столько об усложнении систем, сколько о возрастании значимости и необходимости учета их сложности и неустойчивости, о смене методологии физических наук, которые начинают учитывать человекоразмерность систем (В.С. Степин), нашу включенность во Вселенную, наше воздействие на предмет познания. Пригожин и Стенгерс указывают, что их идеи имеют значение и для исторических наук. Однако различия между естественно-научным пониманием и социальными науками ими проведены не были.

Следствием этого стали восторженные идеологизации адептов идеи рождения порядка из хаоса. Автору доклада не раз приходилось слышать на всевозможных семинарах о том, что хаос отныне не страшен, что из него обязательно родится порядок. Как и водится, в России в духе незнания середины началá отрицаться разрушительная роль хаоса. Во многих трактовках увлеклись квазиприродностью общества и потеряли ту человекоразмерность, которая и делает системы сложными.

Так, социальный порядок 90-х многими воспринимался как животворный хаос. Мной он трактовался как анархический порядок, обеспечивающий простую адаптацию и ведущий к убыванию сложности системы. Тем самым проводились различия не только между порядком и хаосом, но и анархией и хаосом, вводились типы предпорядков (анархический, апатический, формально-рациональный). Они соответствовали неустойчивости и ее стремлению повысить способность к адаптации за счет убывания сложности. Вместо демократии и рынка, провозглашенными сложной целью посткоммунистической социальной системы, преобладали цели адаптации в условиях аномии (деструкции и рассогласования ценностей), ведшие к анархия, включавшей в себя слабость центральной власти, отсутствие действенных институтов и распад коллективных представлений, а так же русские проявления анархии — самопомощь и кооперация (прямо по П. Кропоткину), бунт против чуждой интеллигентской культуры (прямо по М. Бакунину). Отличие анархии от хаоса определялось тем, что она сама была рожденным из хаоса типом порядка, тогда как хаос сам по себе порядком никак быть не может. Использовались положения О. Хеффе об отличии тотальной неупорядоченности хаоса от частичной неупорядоченности анархии [ii] .

Аномия сменяется, условно говоря, ценностями стабильности и безопасности, что рождает апатию и то, что я называю апатическим порядком. Но далее возникает своего рода новая ценность, выраженная в требовании эффективности, что побуждает меня предсказывать формально-рациональный порядок, более регулятивный, чем конститутивный.

 

Выстраивается, таким образом, более сложная, чем в природе, цепочка: хаос — анархия и другие типы предпорядков — порядок более стабильного типа.

Социальные теории так же используют идею сложных систем, их неустойчивости и потенциальной нестабильности. В книге «Хорошее общество» [iii] я ссылаюсь на З. Баумана и Ю. Хабермаса. Первый отмечает невозможность полной упорядоченности столь сложной системы, как общество. Хабермас говорит, что в простых системах действуют естественные добродетели, такие как симпатия, доброжелательность, сострадание. В сложных же системах нужны, по его мнению, искусственные добродетели, такие, как справедливость.

Упование на хаос социальных процессов как источник креативного разнообразия не учитывает, что из хаоса в обществе не всегда рождается порядок, что порядок может родиться без нас, после нас, совсем не такой, какой мы хотим. Отсюда появляется идея управляемого хаоса, который сочетает неустойчивость и избирательную разрушительность с творением новых желательных процессов.

Среди сценариев развития целесообразно различить:

сценарии- образы, в данном случае креативной силы хаоса, отмеченный выше;

сценарии-тренды, улавливающие возможную тенденцию слома привычной линии процесса в точке бифуркации и переход на новый аттрактор, т.е. процесс с иными законами развития. При этом квазиприродность концепции рождения порядка из хаоса не действует в обществе полностью из-за активной позиции субъекта. Основополагающим пунктом идеи рождения порядка из хаоса у Пригожина и Стенгерс выступает закон сохранения энергии в природе, который и создает воспроизводство нового порядка, новой системной устойчивости, обеспеченной фундаментальной инвариантностью, «которая (в силу закона сохранения энергии. — В.Ф.) кроется за всеми трансформациями, происходящими в природе» [iv] . Следовательно, порядок в природе имеет фундаментальное значение и не является островком в море хаоса. Убывание энергии в одном месте и вызванная этим неустойчивость вызовет прибавление энергии в другом месте и повышение устойчивости, т.е. новый порядок. В обществе же закон сохранения энергии не действует. Из этого следует, что хаос может занимать большее место и сдерживается усилиями людей. Вероятность хаоса в обществе очень высока, и ответом на эту всегдашнюю угрозу является деятельность стремящегося к самосохранению человечества. И поэтому здесь порядок прерывается очагами или потоками хаоса, а не наоборот.

Сценарии-тренды могут выявить опасность нарастания хаоса, потери устойчивости социальной системой.

Сценарии-проекты. В основном они касаются преодоления локального хаоса и недопущения хаоса в масштабах локального общества или всего человечества и, в этом смысле, управления в условиях хаоса. Проблема преодоления хаоса возникает в случаях голода, эпидемии, пандемии, войн, террористических атак, революций, бунтов, природных катастроф, глобализации локальных несчастий, аварий на атомных электростанций. Опасностей хаоса так много, что об использовании хаоса для достижения других целей можно говорить в явном виде, пожалуй, только в случае терроризма.

Изучение этих процессов веками обходилось без применения теории хаоса и синергетики. «Синергетика представляет собой современную теорию эволюции больших, сверхсложных, открытых, термодинамически неравновесных, нелинейных динамических систем, обладающих обратной связью и существующих квазистационарно лишь в условиях обмена веществом, энергией и информацией с внешней средой», — определяет синергетику редактор книги «Синергетическая парадигма» [v] . К таким системам относится и общество, и культура. Совершенно понятно, что они изучались раньше и без синергетики. Например, П. Сорокину принадлежит громадный том исследования влияния голода на человека, его психику, общественную структуру. Только рост этатизма против роста анархии масс и индивидуалистически-анархического общества, где нет ни норм, ни правил, ни морали, в условиях голода может гарантировать выживание большего числа людей [vi] . Понятно, что синергетика и теория хаоса могут дать иные методы анализа и главным образом, как представляется, — иной язык. Термин «синергетика» был предложен одним из основателей этого нового научного направления Г. Хакеном, который искал греческое название совместной деятельности, общей энергии что-то сделать, самоорганизующихся систем, порождающих новые структуры [vii] .

Однако в последнее время речь все чаще идет об «управляемом хаосе». А. Суриков пишет: «Киргизский всадник во дворце Акаева — нечто еще невиданное на постсоветском пространстве. На первый взгляд, перед нами живое творчество революционных масс. На самом деле, это и так, и, одновременно, далеко не так». Автор данной статьи считает, что имеется модель управляемого, т.е. ограниченного, доведенного до определенных степеней и не более, хаоса, которую США использовали против СССР, СНГ, Китая, применили для развала коммунизма [viii] .

Другой автор В.П. Семенко считает, что концепция «управляемого хаоса» была применена Западом на основе методик М. Гелл-Манна и особенно С. Манна, который нашел следующие средства создания такого хаоса для незападных стран:

— содействие либеральной демократии:

— поддержка рыночных реформ;

— повышение жизненных стандартов у населения, особенно у элиты;

— вытеснение ценностей и идеологий [ix] .

            Автор этой статьи полагает, что доктрина «управляемого хаоса» - главный элемент глобализма, выстраивающий из хаоса точку начала нового аттрактора неравновесного порядка.

            Т. Полянников, Г. Прокопов подтверждают роль С. Манна в экспорте революций: «Стивен Манн (р. 1951) в 1973 г. закончил Оберлинский колледж (степень бакалавра по немецкому языку), в 1974 г. получил степень магистра по немецкой литературе в Корнуэльском университете (Нью-Йорк), с 1976 г.   — на дипломатической службе. Начинал карьеру в качестве сотрудника посольства США на Ямайке. Затем работал в Москве и в отделе по вопросам Советского Союза при Госдепартаменте в Вашингтоне. Он работал в Операционном Центре Госдепартамента (круглосуточно функционирующем кризисном центре), а также с 1991 по 1992 гг.   — в офисе секретаря по обороне, охватывавшем вопросы России и Восточной Европы. В 1985–1986 гг. был стипендиатом Института Гарримана по исследованиям Советского Союза (Harriman Institute for Advanced Soviet Studies) при Колумбийском университете (здесь получил степень магистра по политологии). Был первым временным поверенным в делах США в Микронезии (1986–1988 гг.), Монголии (1988 г.) и Армении (1992 г.). В 1991 г. с отличием закончил Национальный военный колледж (National War College) в Вашингтоне. В 1992–1994 гг. был заместителем посла на Шри-Ланке. В 1995–1998 гг. работал директором отдела Индии, Непала и Шри-Ланки при Госдепартаменте США. С 1998 по май 2001 г. был послом Соединенных Штатов в Туркменистане. С мая 2001 г. Стивен Манн является специальным представителем президента США в странах Каспийского бассейна. Он — главный представитель американских энергетических интересов в этом регионе, лоббист проекта АБТД.

Для нашего обсуждения существенно, что по результатам обучения в Национальном военном колледже Стивен Манн подготовил статью, получившую большой резонанс в военно-политическом сообществе: «Теория хаоса и стратегическая мысль». Она была напечатана в главном профессиональном журнале армии США (Mann, Steven R. Chaos Theory and Strategic Thought // Parameters (US Army War College Quarterly), Vol. XXII, Autumn 1992, pp. 54–68)» [x] .

 

            Хотя такие широкомасштабные технологии абстрактно возможны, на мой взгляд, их применение противоречит концепции сложности. Простая система может устоять даже при сильном возмущении, сложная система может оказаться в состоянии хаоса даже при слабом возмущении, и при этом уверенности в управлении хаосом отсутствует полностью. Невозможно дозирование хаоса. На примере революций известно, что никому не удавалось остановить их каток. Концепция критичности выросла из представления о критическом возмущении: одна песчинка — не буря, две песчинки не буря. А с какой-то песчинки начнется песчаная буря?

 

            Кроме того, претензии США на мировое лидерство объясняются тем, что единственная сверхдержава берет на себя бремя противостояния мировому хаосу или, как говорит И. Най, « bound to lead », вынуждена быть лидером, при этом, как мы видим, создавая вокруг себя дополнительный хаос (Ирак).

 

Но возьмем цитату Манна из самой знаменитой его работы, его статьи «Теория хаоса и стратегическая мысль» в военном журнале « Parameters» за 1992 год. Он пишет: «…критичность описывает динамический процесс, ненадежно стабильный, который даже сейчас содержит в себе целый ряд будущих катастрофических преобразований… Самоорганизованная критичность, напротив, дает нам увидеть огромное множество акторов критического состояния, которые с неизбежностью придут к какой-либо одной форме приходящей мимолетной стабильности после катастрофического изменения порядка» [xi] . В качестве примера приводится крушение СССР после катастрофического преобразования порядка.

В статье Манна «Реакция на хаос» Манн обсуждает самоорганизованную критичность. Здесь он как раз подчеркивает опасность небольшого возмущения для сложной системы. В международных отношениях, по его мнению, нет порядка (на мой взгляд, есть анархический порядок). Ностальгия по биполярному порядку невозможна. Сейчас новый мировой порядок. Модель самоорганизованной критичности характеризует политическую среду. Самоорганизованная критичность   — не метафора, а реальность. «Идея хаоса и критическое оперирование ей на социальной арене становится все более приемлемой… достижения политики обычно метастабильные. Факт, что мы видим мир подверженным критичности не говорит о том, как использовать этот факт». Рецепт Манна: «Мы должны быть открыты путям ускорения и эксплуатации критичности, если это служит нашим национальным интересам, например, разрушая иракскую военную машину и государство Саддама» [xii]. Он выдвигает национальный интерес своей страны в качестве приоритета перед международными целями.

Манн показывает, что ХХ век несколько раз был связан с критическтими возмущениями больших систем, к которым и относится и распад СССР. И его нелюбовь к СССР очевидна. «Мы уже запустили ряд политик, которые ускоряют хаос, понимаем мы или нет: продвижение демократии, требование рыночных реформ и распространение массовых коммуникаций через частный сектор. Критичность говорит нам, что всякая стабильность в критической среде является метастабильностью. Одно из последствий этого утверждения, что мы не можем принимать продолжающуюся стабильность США как величину постоянную… Это честь для нас победа над хаотической природой посредством искусства дипломатии, войны, но предпосылкой является наша способность видеть мир таким, какой он есть, а не таким, каким бы мог быть» [xiii] . Считая цепные реакции любого размера частью интегральной динамики, Манн отмечает, что механизм, который вызывает небольшие изменения таков же, как механизм больших изменений. Сложные системы не достигают равновесия, а переходят из одного метастабильного состояния к другому. Поведение международных акторов — пример хаотического взаимодействия. Манн считает неверным ответ Горбачева о целях его правления как стремления к динамизму. Он считает, что так нельзя отвечать. Сначала президент Буш сказал, что Советский Союз не может распасться, не выполнив полностью свои обязательства. Потом США осознали выгоду для себя распада СССР, но первоначальные стремления были направлены на поддержание порядка и интенции к стабильности.

М. Гелл-Манн в статье «Простое и сложное», предваряющей цитируемую книгу, отмечает важность устойчивого развития. Оно для него не сводится к окружающей среде, экономике и демографии, а так же к политике, военному делу, дипломатическим, институциональным вопросам, а зависит от идеологических вопросов и выбора жизненного стиля. Он более осторожен в одобрении любого пути осуществления национальных интересов и считает, что необходима глобальная политика для обеспечения более надежного будущего.

Так что, как я и предполагала, технология организации хаоса не проповедуется ни Манном, который все же явный «неокон», ни Гелл-Манном, по крайнем мере в рассмотренных текстах, из-за опасения глобального хаоса и угрозе национальным интересам США.

Но методика раскрыта и отчасти применена на оранжевых революциях. Следует только помнить, что без внутреннего недовольства властью, без депривации населения, его игнорирования она не может сработать. Но может быть использована для частных целей. Например, для провозглашения чрезвычайного положения в целях удержания власти, что опасно и грозит победой хаоса над любыми целями.

Так что сценарий-проект управляемого хаоса может локально применяться, но последствия его применения могут быть ужасающими. Риск настолько велик, что нет цены, ради которой стоит играть с огнем.



[i] Пригожин И., Стенгерс И. Прядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М: Эдиториал УРСС, 2000.

[ii] Хеффе О. Политика. Право. Справедливость. Основопложения критической теории права и государства. М.: Гносиз. 1994. С. 122–128; 133–136.

[iii] Федотова В.Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция,. 2005.

[iv] Пригожин И., . Стенгерс И. Указ соч. С. 104.

[v] Синергетическая парадигма. М.: Прогресс-традиция, 2002 С. 8.

[vi] Сорокин П. Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь. М .: Academia, 2005. С .410–482.

 

[vii] Синергетике 30 лет. Интервью с профессором Г. Хакеном. Проведено Е.Н. Князевой // Вопросы философии 2000. №3. C. 53 -6 1.

[viii] Суриков А. «Управляемый хаос». http// zavtra. ru/ cgi// veil/ data/ zavtra/05/593/43/ html.

[ix] Семенко В.П. Перед лицом «управляемого хаоса». С. 3.

[x] Полянников Т., Прокопов Г. «Бархатный сезон» Технология и геостратегия «новых революций» // Кто есть кто. 2005. № 3.

[xi] Mann S.R. Chaos Theory in Strategic Thought // Parametes. Autum 1992. P. 62. Цит. по: M.S.G. Nitzschke. United States Marine Corps Vietnam: A Complex Adaptive Perspective

 

[xii] Mann M. The Reaction to Chaos. — In : Complexity, global Politics, and National security. Ed. by D. Aberts and Th. J. Czerwinekl. Washington:National Defense Univesity.

 

[xiii] Ibid. P. 56.