Независимый литературно-художественный  и общественно-политический журнал

Петр Великий трансформировал государство, Пушкин — язык. Но трансформация закончилась и началась деформация. Сначала это выглядело как курьез, алогизм («всходит месяц обнаженный при лазоревой луне»), потом пушкинский Логос, давший трещину, стал распадаться, зиять смысловыми зазорами, и вот уже на пароходе современности утверждается Анти-Логос («дыр бул щил убещур»)… Дальнейшее — предсказуемо. Язык, он ведь, если возьмется творить, одной поэзией не ограничивается. Можно вообразить, какой аттракцион ждет страну после всяческих отвязных «аффтар жжот!» и «выпей йаду!»
Тем удивительнее, что при всех языковых и государственных формациях не утрачивается то корневое, сокровенное, издревле растущее, разветвленное единство, извлекаемое из корня «Русь». Что это, магия кровного родства, ботаника органического роста? Да, возможно. Но не только… Александр Кораблев. Русские нерусские