Публикуемые ниже тексты предложены мною редколлегии журнала для публикации в первом из двух юбилейных ленинских номеров неслучайно.

За последние десятилетия, пожалуй, ни о ком так пристрастно не говорят, как о Ленине.

Одни, начиная отсчет истории политических преступлений от большевиков, объявляют Ленина злодеем всех времен и народов, как будто до этого не было ни Керенского, ни еще раньше - Николая II. Меру политической «безгрешности», особенно последнего, нетрудно определить, хотя бы по тем нескольким исторически фактам, которые мы даем ниже[1].

В лице Ленина сегодня судят историю не только СССР, но и всего XX века.

Вот как откровенно-злобно писал о Ленине русский писатель И.А. Бунин в 1924 г.: «...Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек - и все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет? ….

...И если все это соединить в одно - ...и шестилетнюю державу бешеного и хитрого маньяка и его высовывающийся язык и его красный гроб и то, что Эйфелева башня принимает радио о похоронах уже не просто Ленина, а нового Демиурга и о том, что Град Святого Петра переименовывается в Ленинград, то охватывает поистине библейский страх не только за Россию, но и за Европу...»[2].

Трудно назвать кого-то другого, к кому бы предъявлялись претензии в масштабах целой мировой истории, причем не только ушедшей, не только настоящей, но и будущей. Накал этих претензий продолжает расти. Так, например, по мнению известного диакона Андрея Кураева, Ленин - это «самый страшный персонаж русской национальной истории… Это человек, который легализовал ненависть, который на целое столетие затормозил развитие России. Я думаю, было бы хорошо, если бы Россия распрощалась с Лениным навсегда - во-первых, через дезинфекцию городской топонимики, а во-вторых, через перезахоронение его трупа».

В любом случае, набирающая обороты современная полемика по поводу Ленина – одно из безусловных подтверждений актуальности значения этой личности, в том числе для его оппонентов, уже на современном витке истории.

Другие, например, как Альберт Эйнштейн, называли Ленина совестью эпохи: «Я уважаю в Ленине человека, который всю свою силу с полным самопожертвованием своей личности использовал для осуществления социальной справедливости. Его метод кажется мне нецелесообразным. Но одно несомненно: люди, подобные ему, являются хранителями и обновителями совести человечества».

О нем говорят по-разному: крупно и мелочно, талантливо и грязно, с восхищением и ненавистью, причем, чем мельче и мелочнее позиция, тем грязнее и агрессивнее (не путать со страстностью) она выражается.

Но что объединяет все эти разные по масштабу и содержанию мнения и оценки – так это высокий накал пристрастного отношения к личности Ленина.

Если говорить об агрессивной неприязни фигуры Ленина, то при всем разнообразии порождающих ее причин, главная из них заключается все-таки в том, что Ленин практически заявил, если бы право, а то ведь самое страшное для обывателя – обязанность личного участия в сознательном прокладывании исторической колеи. Другими словами, Ленин заявил принцип ответственного (этического = культурного) бытия человека в истории без права отчуждения своей субъектности кому бы то ни было (Богу, царю или герою).

Вместо излюбленного либералами схоластического императива - прав человека (их соблюдение в условиях тотального отсутствия человека как ценности чем-то напоминает подъем надувных гирь), Ленин заявил императив подлинно человеческого (творческого и ответственного) бытия. Т.е. такого бытия, которое связано с реальным созиданием конкретных общественных отношений, социальным творчеством.

Куда сегодняшнему мещанину с его идеей комфортного приспособления к этой уродливой жизни (вот в чем смысл бытия) понять и тем более принять самый нестерпимый тип революционности – даже не политический (с его диктатурой пролетариата), а экзистенциональный, несущий новый принцип бытия – творчески-деятельностного, открытого и радостного. Для мещанина (особенно постсоветского) главное, чтобы его не трогали, чтобы бытие Другого (их) никак не тревожило его комфортную отчужденность в себе и для себя.

Другой важной причиной агрессивного неприятия личности Ленина является какой-то нутряной страх тех, кто сегодня празднует пиры Валтасара. Это страх, идущий не только из их недавнего прошлого, связанного с экономическим и политическим мародерством на развалинах СССР и не только из тревожного ощущения зыбкости тех основ, на которых воздвигнуто здание их как бы прочного и многоэтажного благополучия. Это еще и смутный страх новых хозяев жизни перед будущим, хотя, казалось бы, чего бояться? Нет ни Ленина, ни большевиков, ни социализма, ни серьезной политической оппозиции; более того, на дворе уже давно капитализм, хотя и «юрского периода»[3].

И все же, страх перед будущим есть. В этом контексте имя Ленина для адептов сегодняшнего режима сродни тем непонятным начертанным на стене словам, которые так и не смогли прочитать празднующие победу вавилоняне. И главное, что среди этих новых хозяев российской жизни нет того Даниила, который вавилонским мудрецам растолковал смысл написанных слов как знак предстоящей гибели Валтасара. А ведь слова-то сбылись.

Отсюда и страх у хозяев сегодняшней жизни, причем самый липкий – страх перед будущим, которое неизбежно сопрягается с именем Ленина.

Неизбежность и силу этого сопряжения своим острым взглядом подметил еще Бернард Шоу: «Вы не должны думать, что значение Ленина - дело прошлого, потому что Ленин умер. Мы должны думать о будущем, о значении Ленина для будущего, а значение его для будущего таково, что если опыт, который Ленин предпринял, - опыт социализма - не удастся, то современная цивилизация погибнет, как уже много цивилизаций погибло в прошлом. Мы знаем теперь из истории, что существовало очень много цивилизаций и что они, достигнув той точки развития, до которой дошел теперь западный капитализм, гибли и вырождались…

…Если будущее с Лениным, то мы все можем этому радоваться, если же мир пойдет старой тропой, то мне придется с грустью покинуть эту землю». [4]

Кроме того, есть еще одно обстоятельство, которое порождает глубокое и личное неприятие фигуры Ленина еще с периода поздних советских времен. Это обстоятельство связано с тем, что для всякого мыслящего, претендующего иметь позицию и хотя бы некоторую долю самоуважения, личность Ленина (независимо от отношения к нему) - это серьезный и опасный вызов. Можно делать вид, что этого вызова нет. Можно над ним иронизировать в жанре постмодернистского стеба, но это в присутствии других, а когда один на один …..

Сегодня в России общества как некого целого (не о единстве идет речь) нет. Есть небольшие лакуны, в которых еще (или уже) есть живые общественные отношения и вне которых невозможно развитие человека и мысли, культуры и общественной акустики.

Так вот, значение личности Ленина сегодня определяется, во-первых, хотя бы тем, что это имя собирает идейные и научные антагонизмы в некое общественное целое. Да, полемическое, да, противоречивое, но все-таки, общественное целое.

Во-вторых, это имя нельзя обойти – оно требует определенного (не значит однозначного) к себе отношения (какого – это уже другой вопрос) и тем самым выводит индивида из анонимности бытия, делая его услышанным и увиденным, хотя и в поле острейшей полемики.

Необходимость серьезной научной полемики по поводу значения личности Ленина в истории, равно как и актуальности его теоретического наследия сегодня встает с особой остротой. Кстати, нетрудно заметить, что сверхзадача массированной атаки мифологем (если бы критики) по поводу Ленина, которая наблюдается за последнее время, связана с артикуляцией следующей цепи тезисов: Ленин – не теоретик, поэтому, изменив столбовую дорогу Российской истории, т.е. свершив свой волюнтаристский эксперимент над русским народом, он загубил не только миллионы людей, но и то лучшее, что было в них (читай - веру в бога и царя) и что было создано ими (читай – церкви) и поэтому, Ленин есть никто иной, как исторический преступник.

Понятно, что подобные мифологемы, удобные в употреблении (просты, эмоциональны, экипированы историческими и бытовыми деталями) отторгают всякий род того идейного и интеллектуального напряжения, без которого ни теоретическое наследие Ленина, ни саму революционную практику понять невозможно. Отсюда банальный выпад: Ленин – не теоретик, а все что им написано – лишь идеологическая фразеология. Надо сказать, что личность Ленина, будучи культурным вызовом как фигура – давнишняя заноза в сознании, причем не только отечественной, и не только советской интеллигенции.

Вот почему мною были выбраны два материала, которые позволят читателю самостоятельно выстроить свое отношение к фигуре Ленина.

Первый материал – воспоминания Луначарского о своей первой встрече с Лениным. Луначарский пишет о Ленине как личности, встреча с которой рождала не только чувства товарищества, но и художественные эмоции. Личность Ленина – это событие не только Истории, но и Культуры. Это не только явление политики и науки, но и эстетический феномен особого свойства. Настоящие художники увидели это задолго до того, как Ленин стал «вождем». Отразили своим художественным взглядом. И это важно.

Не менее важно и то, что Ульянов был человеком глубоко и искренне сопереживавшим тем общественно-историческим процессам, в которые он был включен и которые он творил. Поэтому второй материал, выбранный для этой публикации, высвечивает внутреннюю драматургию мыслей и чувств Ульянова как целостной личности. Отсюда столь искреннее, живое, эмоциональное, но вместе с тем и глубоко продуманное отношение к решению мучительнейших проблем, которые жизнь подбрасывала ему неустанно. И об этом – об эмоционально-заостренных, но при этом теоретически-выверенных чувствах-мыслях самого Ленина в один из сложнейших моментов становления российской социал-демократии второй текст – статья Ленина “Как чуть не погасла «Искра»”.

Скажу честно: редколлегия нашего журнала сомневалась в целесообразности публикации ленинского текста – работы, которую легко найти в полном собрании сочинений В.И. Ульянова. Но автор и ряд его коллег настояли: эта работа Ленина, во-первых, малоизвестна (даже старым марксистам-профессионалам, не говоря уже о молодежи). Во-вторых, она говорит о Ленине такое, что мы часто не видим. Даже те, кто искренне уважает и любит этого человека.

 

---

[1] О преступлениях царского режима сегодня не принято говорить, но вот только несколько фактов:

• на Ходынском поле погибло 1389 человек, 1300 получили увечья, по неофициальным - погибло около 4000 человек. Кстати, именно в связи с «Ходынкой» Николай II получил прозвище «Кровавый» (См. Краснов В., Ходынка, М. — Л., 1926).
• Ленский расстрел - было убито 270 и ранено 250 человек (См. Лебедев М. И., Воспоминания о ленских событиях, (2 изд.), М., 1962; Краткая история рабочего движения в России (1861-1917), М., 1962; Аксенов Ю. С., Ленские события, 1912, М., 1960)
• поражение России в Русско-японской войне 1904-1905 гг.: доктор исторических наук И. Ростунов писал: “Россия потеряла в ней около 270 тыс. чел., в том числе свыше 50 тыс. убитыми.(См. Военно-исторический журнал, 1984, с. 77; История СССР с древнейших времен до наших дней. - М., 1968. Т. VI, с. 118.).
• 9 января 1905 г. – расстрел мирной демонстрации рабочих, протестовавших против условий жизни и труда. По офиц. данным убито 96, ранено 330 человек. Но уже 13 января министру внутренних дел был подан пофамильный список на 4, 9 тыс. чел убитых и смертельно искалеченных. Убитых полиция тайно хоронила ночью на Преображенском, Митрофаньевском, Успенском и Смоленском кладбищах. (См. Семанов С. Н. Кровавое воскресенье. Л., 1965; Кавторин В. В. Первый шаг к катастрофе: 9 янв. 1905 г.: Свободное размышление строго по документам. СПб., 1992.)
• 25 сентября 1905 года дворники очищали улицы Москвы от крови – за один день казаки и городовые убили 50 и ранили 600 человек (См. Ацюковский В.А. Миф о том, что царь Николай был хорошим царем и что его свергли и расстреляли большевики //

http://www.mexnap.info/articles.php?article_id=228);

• октябрь 1905 года – в еврейских погромах убито 4 тысячи, искалечено 10 тысяч человек. Варшава, Рига, Минск, Одесса, Красноярск, Чита и т. д. – более 500 городов Империи было покрыто баррикадами и залиты кровью (См. Ацюковский В.А. Миф о том, что царь Николай был хорошим царем и что его свергли и расстреляли большевики //

http://www.mexnap.info/articles.php?article_id=228);

• военно-полевые суды широко применяли смертные казни (по имени П.И. Столыпина, являвшегося тогда министром внутренних дел, поощрявшего казни, веревка для повешения стала называться «столыпинским галстуком»). Именно за проведение репрессий Столыпин был убит в 1911 г. эсером Д.Г. Богровым. ( См. Ацюковский В.А. Миф о том, что царь Николай был хорошим царем и что его свергли и расстреляли большевики // http://www.mexnap.info/articles.php?article_id=228)
• Потери со стороны России в Первой мировой войне за период 1914–1918 гг.

Виды потерь: 1) Боевые (безвозвратные боевые потери; убито; умерло на этапах санитарной эвакуации; умерло от ран в госпиталях; умерло от отравления газами) - 1 млн. 890 тыс.369 чел.

2). Небоевые (безвозвратные небоевые потери, умерло от болезней, умерло в плену, погибло, умерло в результате несчастных случаев и др. причин) - 364 тыс. чел. Всего 2 млн. 254 тыс. 369 // См. Россия и СССР в войнах XX века: потери вооруженных сил. Статистическое исследование//

http://www.rus-sky.com/history/library/w/w02.htm

[2] Из выступления И.А. Бунина в Париже 16 февр. 1924 г.

[3] Этот термин введен А.В. Бузгалиным. См: Бузгалин А.В., Колганов А.И. Мы пойдем другим путем. От капитализма «юрского периода» к России будущего. М., 2009.

[4] Фрагмент выступления Б. Шоу в Москве в июле 1931 года. Воспроизведено по тексту из сборника "Глазами иностранцев. 1917-1932, ГИХЛ, 1932, перепечатанному в журнале "Горизонт", №4, 1988 г.