Если философия еще способна играть ведущую интеллектуальную и нравственную роль в целостном осмыслении проблем современного мира, быть глав­ным источником наиболее перспективных и признан­ных идей в решении этих проблем, то стоит выявить культурно-исторические условия, способствующие этой роли. Общественное признание вовсе не обязательно для на­стоящей философии, может быть, даже подозрительно для нее. Но в переломные эпохи выдающиеся философы не гнушались вы­сказываться по поводу злободневных вопросов. Вечным образцом здесь, конечно, остается Сократ как «кусающий овод», но можно упомянуть также и Руссо с его социально-философскими работами на злобу дня, и Канта с его трактатом о вечном мире, и Конта, Спенсера, Милля с их конструктивной критикой окружающих реалий общества и цивилиза­ции, и Ясперса с его исключительной ролью в нравственном выздоров­лении постфашистской Германии, и Поппера с его пламенной критикой тоталитаризма и неустанной пропагандой идей открытого об­щества. Живость отклика на происходящее в окружающей социальной действительности характеризует и лучших отечественных философов: Чаадаева, Соловьева, Бердяева и др.Где же философские труды, значимые настолько, чтобы вызвать общественный резонанс? Хорошо известно, что один из классических русских вопросов «кто виноват?» носит не столько познавательный, сколько нравствен­но-риторический характер. Например, можно представить обвинения в адрес сегодняшней отупляющей масс-культуры, недодающему денег правительству, циничным журналистам, не пускающим на страницы газет и журналов, на телеэкраны разговор о нетленных фи­лософских ценностях. Может быть, некоторые или многие из таких обвинений будут даже правомерными, но философам поворачи­вать разговор в сторону такого рода жалоб было бы непозволительным и бесплодным брюзжанием. Надо самим разбираться и думать, как выб­раться из кризисной ситуации. У философии есть своя бесценная и не­заменимая кладовая — это ее прошлое. Рас­смотрим лишь один случай «периферизации теологии и занятии ее центрального места философией» — процесс, начавшийся в конце XVIII — начале XIX в. в немецких университетах, а затем распространившийся на всю Европу, в определенной мере затронувший и Россию. В рамках социологии философии анализ этого случая провел один из веду­щих современных американских мыслителей Рэндалл Коллинз, который пришел к крайне любопытным выводам. Назовем для краткости процесс выхода на центральное место и обретения философией высшего статуса и авторитета в академии, обществе и культуре Западной Европы указанного периода Транс­формацией. Тогда итоги проведенного Коллинзом в 12 главе его «Социологии философий» анализа можно изложить в следующих тезисах.1.         Социальным,   политическим,   экономическим  и  культурным
контекстом Трансформации были три тенденции:а)         ускоряющаяся в Европе замена старого режима и переход
основных ресурсов от представителей аристократической элиты к цен­трализованной государственной машине, обусловившие кризис лично­го патронажа как основной институциональной формы существования философии (только благодаря поддержке царственных особ и богатых аристократов могли работать Декарт, Бэкон, Гоббс, Локк, Лессинг, Гете) и коллективного патронажа (Лейбниц с его «Академией»);б)         явный рост авторитета и значимости для государства естественных и точных наук, сочетающийся с дискредитацией старых обще­ственных и духовных устоев, в том числе религиозных, - процесс, идущий уже в период Просвещения, но в полную силу разразившийся благодаря Французской революции;в)         происходящий в течение XVIII в. упадок университетов, сохранивших почти неизменной средневековую структуру с главенством теологии, ничтожной представленностыо естественных наук; в оставшихся ста­рых университетах философия преподавалась лишь на начальных курсах, причем подавляющее число профессорских философских позиций было занято теологами.2.         Социально-организационной основой и движущим механизмом
развития классического немецкого идеализма стала Академическая революция, которая:а) обеспечила философским факультетам высший статус в уни­верситетах, позволив сменить экономическую основу философской работы с патронажной на профессионально академическую и отчасти рыночную (доходы от издания философских трудов); после Трансформации практически все последующие выдающиеся европей­ские, позже американские и русские философы были университетски­ми профессорами;б)         обусловила восхождение философии на трон на плечах науки, поскольку сумела дать целостное осмысление и обоснование необходимости широкого образования в области естественных и точных наук, которые с начала XIX века также обрели высокий статус в университетах и стали бурно развиваться уже в рамках академической институционализации;в)         была взаимообусловлена с ренессансом университетов, именно их развитие в конце концов получило государственный приоритет, поскольку они сохраняли преимущества идущей от средневековья автономии, состязательности, институционализации научного творчества и открыли широкие возможности научного исследования и образования, первоначально благодаря идейному обо­снованию со стороны философии.3.         Периферизация теологии имела  как структурные  причины, так и была обусловлена виной самих теологов, которые:а)         были уверены в неколебимости своего господствующего положения в университетах, высокого статуса в обществе, не сумели в то время адекватно отреагировать на идущие в обществе и образовании перемены;б)         не заметили или не придали значения мощному развитию есте­ствознания и его приоритетной значимости для современных индуст­риализующихся обществ и особенно главных держателей ресурсов - государств; пренебрежение по отношению к набира­ющим силу наукам стало непростительным;в)         в своем большинстве остались глухи к проблемам и вызовам
времени (осмысление Французской революции и места новой эпохи в
масштабах Всемирной истории, новой роли государства, проблемы
свободы и закона, соотношения морального долга и стремления к лич­ному счастью, международных отношений и конфликтов и т.д.).4.         Философы,  напротив,  исключительно успешно ответили на
вызов времени, что привело к центрации филосо­фии в обновленных университетах, обществе и культуре; успешные ответы состояли в том, что философы:а) сумели осознать кризис философии, прежде всего шаткость основ прежней патронажной формы поддержки, униженность периферийного положения в университетах; показали готовность и умение бороться за повышение статуса своей профессио­нальной сферы как на чисто интеллектуальном поле (собственно написание трудов, составивших корпус немецкой классической фило­софии), так и на политико-административном (университетская ре­форма) и публичном и педагогическом поприщах (лекции, брошюры, популярные изложения взглядов, открытые письма, организация и стимулирование широких общественных и профессиональных дискус­сий, привлечение на свою сторону наиболее активной и талантливой части студенчества);б)         взяли на себя нелегкий труд изучения наиболее фундаментальных достижений науки своего времени и сумели представить обобщающий образ мира с учетом научных результатов («Критика» Канта, натурфилософия Шеллинга, наука «логики» как всеобщая теория Гегеля, наукоучение Фихте);в)         услышали и живо отозвались на духовные запросы публики, реальные текущие проблемы своего бурного времени, как раз те, к которым оказались глухи теологи; представили широкие этико-практические перспективы, но не по типу «чего изволите», а философски обоснован­ные и соответствующие их целостному взгляду на действительность (идея «вечного мира» и федерации республик у Канта, философия ис­тории с венцом немецкого образца государственности у Гегеля, обо­снование идей свободы, разума, долга, а позже призывы к «замкнуто­му торговому государству» у Фихте).В приведенном историческом прецеденте Трансформации роковой ошибкой было поведение теологов, а ориентиром для подра­жания — стратегия философов, создателей немецкого классического идеализма. Однако механический перенос образцов мышле­ния и поведения ничего не даст по той простой причине, что за 200 лет радикально сменился социальный, политический, экономический, культурный контекст и ведущие исторические тенденции, а также отнюдь не очевидна возможная социально-организационная основа, которая послужила бы механизмом и поддержкой желаемой второй трансформацией философии. Осознать надвигающийся кризис философии необ­ходимо, но недостаточно. Успешность выхода из кризиса будет зави­сеть от верности понимания идущих исторических процессов и умения занять такое место средоточения тенденций, где интеллектуальные и организационные усилия дадут максимальные плоды, поскольку будут использованы естественные силы этих тенденций. Используя некоторые идеи, выдвинутые профессором Н.С.Розовым, можно указать следующие ориентиры для возможной философской трансформации.Главная надежда и вероятный будущий ко­зырь философии —  переориентация эко­номического развития, направленности на многополюсный мировой порядок, мультикультурализм и устойчивое развитие. Здесь роль философии должна заключаться в изучении ценност­ных, онтологических и методологических оснований социальной прак­тики и исследований, уже весьма широко, хотя и разрозненно веду­щихся в данном направлении. Если философии удастся на этой основе представить целост­ный, понятный и широкой общественности, и влиятельным группам мировой элиты образ настоящего и направление глобальной переори­ентации развития человеческого рода, то рядом с таким эпохальным результатом последующее повышение статуса и возврат ведущей роли философии, будут просто частным следст­вием.В России для российской философии встает та же задача. Вместо прислуживания западничеству или изоляционизму необходимо найти идейные основы для социального компромисса и широкого социально­го партнерства. Необходима общенациональная консолидация, но не в попытке имитации Запада (все равно не получится) и не в новом горделивом отгораживании (во-первых, не получится, во-вторых, от­бросит страну далеко назад), а в согласии относительно комплекса главных национальных стратегий для успешного соперничества и победы в жестких условиях открытости ветрам геоэкономики, геопо­литики и геокультуры. Как философы первой трансформации боролись за новые университеты, в которых естественным наукам и философии было уготовано достойное и почетное место, так и нынешние философы должны бороться за преимущественную грантовую поддержку мультидисциплинарных исследований, где достойное и почетное место на­ряду с естественными, историческими, социальными и экологическими науками вновь должна занять философия. В отечественной философии есть немалый задел для такой работы; развиваются идеи универсального эволюцио­низма, коэволюции человека и природы, синтеза системного и эволю­ционного подходов, интеграции дисциплинарных взглядов в единую общенаучную картину мира. Философы, которым сегодня нельзя не задумываться о вероятном глобальном и национальном будущем, вполне могут взять на себя роль соединителей интересов социальных практиков с научными социаль­но-историческими исследованиями. Причем потоки здесь противонап­равленные и равным образом значимые для философии. Со стороны социальной практики (например, необходимости решения глобальных проблем) поступают запросы, обращенные прежде всего к прикладно­му знанию, здесь и следует разъяснить и прикладным исследо­вателям, и грантодателям, что параллельно необходимо часть финан­сирования направлять на поддержку фундаментальных мультидисциплинарных исследований с философским обоснованием. В профессиональных научных сетях общения в Интернете и регулярных международных конференциях наиболее острым дефицитом являются целостное видение, логическая совместимость различных онтологий, концептуальных схем и методов. Именно философы могут и должны обосновать и возглавить ин­теграцию этих сетей, систематически разрабатывать общие методологические платформы для междисциплинарного взаимодействия.После славного рождения европейской философии в Древней Греции основные ее части — натурфилософия, метафизика, этика и логика — стали на многие столетия рациональной основой мировоз­зрения даже при известном подчинении богословию. После первой философской трансформации в философии воцарилась теория познания и новая логика. С 1960-70-х гг. интерес к теории познания пошел на спад, науки достаточно уверенно развиваются на уже разрабо­танных гносеологических и методологических основах. Нынешний кризис философии может привести к тому, что в XXI веке философия окажется отодвинутой на задворки. Но кризисы бывают предтечей не только упадков, но и перспективных структурных сдвигов.

Вторая философская трансформация может стать в определенной мере возвратом основной тематики к натур­философии, метафизике и этике на новом уровне. На место натурфилософии встанет целостное осмысление истории Вселенной, социоестественной истории, настоящего и будущего пла­неты в аспекте взаимодействия природы и столь опасно выделившего­ся из нее человеческого рода. Социоморфный и, в частности, социально-поведенческий, подходы в биотехнологии сами по себе нельзя еще назвать натурфилофскими, хотя они приближают нас к натурфилософии, делая более проницаемым барьер между человеком и обществом, с одной стороны, и популяциями живых клеток в биотехнологическом аппарате – с другой. Современная биотехнология имеет двойственную философскую подоплеку. В ней уживаются мощные физикалистские течения, особенно проявляющиеся в генноинженерных разработках, и альтернативные подходы к живому (элементы восточных технологий, экосистемные проекты), которые способствуют внедрению принципов коэволюции и косвенно поддерживают натурализм в понимании человека в его взаимоотношениях со всем биосом.

На место метафизики может встать новая изощренная онтология, позво­ляющая исследовать взаимоотношения между такими сферами бытия, как материальный мир, мир психики, сознания и общения, мир соци­альных отношений и взаимодействий, виртуальные миры передающихся из поколения в поколение идей, образов и символов. Этику дополнит аксиология, призванная интеллектуально осво­ить неизбежность конфликтов между ценностями, указать пути их максимально безболезненного, ненасильственного разрешения.

С этим новым мыслительным арсеналом философия должна сыг­рать одну из ведущих ролей в развитии глобального интеллекта как широкой сети мультидисциплинарных исследований, использующих современные компьютерные технологии и ориентированных на вос­создание «невидимых колледжей» и научных школ с автокаталитиче­ским эффектом, основанных на грантовом финансировании и прямо связанных с социальной практикой. Будущее покажет, произойдет или нет вторая философская трансформация и какой облик она примет. Сейчас же от самих филосо­фов зависит, насколько до­стойное место займет философия в интеллектуальной перспективе на­чавшегося столетия.