Ольга Брейнингер, прозаик, критик, переводчик (г.Бостон, США)

 

1. Пожалуй, главными событиями 2016 года для меня стали расцвет «нового самиздата» и появление значительного количества новых медиа, которые как предоставили площадки для публикаций новым авторам, чей доступ к более официальным платформам был ограничен в силу разных причин, так и дали возможность «перегруппироваться» и проявить себя в новом качестве авторам, ранее известным нам в рамках знакомых профессиональных институций. К существовавшим ранее «Транслиту», «Носорогу», «Лиterraтуре» в последнее время добавились и такие платформы, как Gorky.media, и отдельные узкоформатные издания («Fleurs et Larmes», «Pollen»). Некоторые из них вводят в культурное пространство новые дискурсы и темы («Археология русский смерти», «moloko plus»), другие проекты ставят перед собой конкретные идеологические и дисциплинарные задачи («Последние-30»). Пожалуй, главное, что я вынесла для себя, поучаствовав в последнем проекте, — это невероятный творческий заряд и драйв, то, чего так давно не хватало и что особенно важно для амбициозных, молодых проектов, главная задача которых — «отвоевывать» свое пространство. Новые медиа хотят создавать другие проекты, давать голоса другим авторам, делать вещи по-другому — и радикально диверсифицируют наше представление о том, какими могут быть литературные издания.

Мой личный праздник 2016 года — анонсирование русского перевода «Бесконечной шутки» Дэвида ФостераУоллеса, на мой взгляд, главного романа последних десятилетий. Почти так же сильно, как выхода самого романа, я жду появления вокруг него критических публикаций, где, надеюсь, будет поднята тема новых средств и форм художественного выражения, от которых русская литература в каком-то смысле была изолирована на протяжении нескольких десятилетий — разрыв, который нам необходимо преодолеть, и опыт чтения «Бесконечной шутки» должен в этом помочь.

Кроме того, в этом году вышли русские переводы Bleeding Edge («Край навылет) Томаса Пинчона и «A Little Life» («Маленькая жизнь») Ханьи Янахигары. Надеюсь, что в ближайшее время появится и русский перевод «Swing time» Зэди Смит.

2. Продолжая разговор о Дэвиде Фостере Уоллесе и этапах развития литературного мышления, которые нам еще предстоит пройти (или, скорее, преодолеть рывком), скажу, что одна из категорий, которая, как мне кажется, должна уйти в числе первых — это «географическое» мышление. Литература на русском языке рождается в самых разных точках мира, и, где бы она ни создавалась, она должна быть вписана одновременно и в глобальное культурное пространство, и в локальные культурные контексты. Именно сопряжение этих категорий — глобального и локального — как мне кажется, и является определяющим вектором развития современной культуры, и главная наша задача сейчас заключается в том, чтобы преодолеть географические линии, ограничения и начать говорить на глобализированном языке. На мой взгляд, в прозе наиболее интересно это делают Андрей Иванов и Игорь Вишневецкий.

Среди новых произведений писателей, живущих за пределами России, интересными мне показались романы Максима Матковского «Попугай в медвежьей шкуре», Романа Кохужарова «Кана», проза таких авторов, как Лена Элтанг, Улья Нова, Полина Жеребцова.

3. Грани жанров фикшн и нон-фикшн становятся все более размытыми — и это тоже закономерно. Книги Светланы Алексиевич или Леонида Юзефовича — пока более понятный для нас пример того, как документалистика или архивная работа сочетаются с экспрессивными средствами фикшн. С другой стороны, например, в 2016 году мне довелось взять у Линор Горалик интервью, в котором она охарактеризовала свои тексты как фикшн, маскирующийся под документальный жанр. Вот это обратное направление писательской работы кажется мне чрезвычайно захватывающим, и я жду появления новых текстов, демонстрирующих возможности такой работы на грани жанров.

Что касается «классического» нон-фикшн, то три главные книги года для меня — это «The Depths of Russia» Дугласа Роджерса, «Writers and Rebels» Ребекки Гулд и сборника «Postcolonial Slavic Literatures After Communism» под редакцией Клавдии Смола и Дирка Уффельмана. Это три смелые, новаторские книги, раскрывающие не только новые темы (нефть и национальное самосознание; литература Северного Кавказа и постколониальная методология применительно к постсоветской литературе), но и новые способы мышления о, казалось бы, знакомом нам мире.