Пятнадцать лет назад я познакомился с учителем истории из небольшого города Александрия — Иосифом Григорьевичем Спектором.

О бедности провинциального учителя я знаю с детства, отец — историк, мать — учительница младших классов, родители учеников дарили ей сирень, душистую и несъедобную, и гардероб послевоенного учителя — осниа мэо мэкумпорто, всё, что имею, — на себе.

Но в изголовье у меня на самодельных полках стояли Пушкин, Лермонтов, Толстой, Толковый словарь Ушакова. Отец собрал несколько сотен книг, недоедая.

Похожая история произошла с Иосифом Григорьевичем и его женой — Фаиной, на удивление красивой даже в седине учительницей географии, но утонченные черты ее лица за неимением в Александрии Тициана запечатлял фотограф, инвалид Отечественной войны, в ортопедических ботинках, покрытых теплой украинской пылью. В Александрии и Ватутине в июле было много пыли и подсолнухов, но (опять это «но») даже семечки учителю непозволительны, высокие слова несовместимы с семечками на губах.

Прекрасная Фаина опровергла представление тысячелетней давности о том, что женщине довольно красоты, и написала школьные учебники по географии родного края, заранее не соглашаясь с «лозунгами» новой жизни:

— Купи кусочек родины.

Надо же так сказать. Купи кусочек родины — с могилкой неизвестного солдата на обочине проселка. Вчерашнего десятиклассника...

 

В Александрии наступало лето. Учительница в пчелах и подсолнухах пешком творила географию родного края. Учитель сочинял стихи, как у Наума Кислика:

 

— Он сочинял, пока свеча

не дочадит,

пока подойник

в сенях не грохнет сгоряча

и не проплачет дверь по-вдовьи.

 

История фронтовика Наума Кислика, с багровой вмятиной на лбу, оставленной осколком от немецкой мины, учителя из Белоруссии, поэта.

Историк Спектор сочинял нравоучения, морализировал и призывал к высоким идеалам, но в трещинах его идейных убеждений прорастали подсолнухи и огурцы живой поэзии.

Подарки дождика и неба без призывов. Чистый русский язык, благородная сдержанность формы:

 

Ночь. И мерный бой часов.

За окном — метель.

Снежный край. Страна лесов.

Вологда. Артель.

....................................................

Утро. Вьюга унялась.

Солнце над сосной.

Счастье — это каждый раз

приходить домой.

 

Учитель часто побеждал поэта и снова в трещинах его переживаний появлялись одуванчики, зеленые ростки тополей — осокорей с чудесной 
рифмой — «осень скоро».

И все-таки они соединились — историк и поэт — в стихотворении трансцендентальной силы.

 

— Седых веков седые пилигримы,

они прошли песков

синайский зной,

            и затворили воды за спиной

но не забыли

куст неопалимый

и верили, что за Стеною плача

нас ждёт и смех,

и счастье, и удача.

 

Одно короткое стихотворение. А много и не надо, чтобы написать его на камне.