Бакирова Людмила — поэт. Родилась в Кировской области. Окончила медучилище и факультет журналистики Ташкентского ун-та. Работала в области медицины, редактором, в Республиканском обществе книголюбов и др. Много публиковалась в журналах (“Новая юность”, “Звезда Востока” и др.), альманахах (“Малый Шелковый путь”, “Арк”, “Анор”), в антологии “Соловей в клетке”. В ж. “Дружба народов” публикуется впервые. Живет в Ташкенте.

 

* * *

Шаг — за порог.

Отошли разговоры.

И на вопрос под вопросом ответ.

Может быть, где-то есть точка опоры, может, вообще ее нет.

Словно мгновенные кадры из клипа, мысли мелькают, заводят в тупик,

вдруг замечаешь — до донышка выпит осенью теплой арык.

Ветер твой вздох в подворотни уносит, в листьев скребущую жесть,

можно прожить, не задуматься вовсе, можно подумать: а кто же ты есть?

Где тебя носит судьба по орбите, каждый быстрее виток,

сверчены, сцеплены, скручены нити и не распутать клубок.

 

 

* * *

Что рождает в сердце смуту,

Не понять людей вовек.

Сам себе через минуту-

незнакомый человек,

 

То вдруг ищешь день вчерашний,

то клянешь проклятый быт,

чьей-то просьбой ошарашен,

чьей-то болью с толку сбит.

 

Дни мелькают в круговерти,

утекают, как вода,

Смерть страшна,

страшнее смерти

чувство жгучее стыда.

 

 

* * *

Вышить бы розы стихами на бледной тумана канве,

но тараканы снуют и снуют в голове,

где-то внутри обрывается тонкая зябкая нить,

боль на разрыве,

и некого в этом винить.

Может быть, мебель расставить в дому по фен-шу...

Вряд ли поможет....

Скелеты закрыты в шкафу.

 

 

* * *

То пчелкой тружусь,

то на бежевой рубчатой ткани дивана,

лежа читаю, что вредно, особенно вредно, для слабого зрения,

Дни-близнецы друг на дружку похожи, как братья Ивана.

Кажется, где-то у Бродского было такое сравнение.

 

Вечером поздним — ночная сова — мельтешу у цветного экрана,

кто там и с кем там — сбиваюсь с киношного курса я,

Ну, а во сне отправляюсь в далекие разные страны:

в прошлую ночь заблудилась на узенькой улочке Турции.

 

 

* * *

Кто-то горько заплакал в толпе,

кто-то машет рукой на перроне,

расхватали плацкарт и купе,

жизнь трясет тебя в общем вагоне.

И в пространство летит паровоз,

промелькнут то граница, то веха;

А куда? — задаешь ты вопрос,

А куда... — откликается эхо.

 

 

* * *

Миг иль годы здесь ты не был...

Может, минули века....

Перевернутое небо — звезды, рыбы, облака.

Тротуар.

С горы — дорожка,

вкруг колодца, вкруг куста,

за деревьями — окошко обмелевшего пруда.

На песке чернеют бревна.

Утро тихо и светло

белым с синькою неровно побелило все село.

И тумана невод зыбок не утешил рыбака,

на звезду клевала рыба и ныряла в облака.

 

 

* * *

Вот этот путь мой из варягов в греки,

он пройден был в каком — не помню — веке,

о нем лишь знают древние руины,

а ныне путь заказан мне в Афины,

и там, c пригорка, там где ты стоишь,

не виден Рим и не видать Париж,

так плотен дым отечества,

как стриж,

ныряет ветер в глубину деревьев,

ах, в глушь бы, в тишь,

смотреть бы из деревни,

как осень птичьи тормошит кочевья

да по ночам скребется где-то мышь.

 

 

* * *

Что нагадают тебе зеркала?

 

В комнате той, где четыре угла,

вяжешь себе из дремучей тоски,

джемперы, шапки, перчатки, носки,

улицу вяжешь, деревья, забор,

поле, дорогу, киоск, светофор.

Образ на миг отпечатан в мозгу,

черная птица на белом снегу

кошку не видит и зерна клюет...

 

Не попадайся в такой переплет.

 

 

* * *

Во мне таится множество людей:

друзей, родных и близких, и детей.

 

И между кухней, потолком и залом

стою большим числом под радикалом.

 

Из-под него — сейчас об этом речь —

никак себя я не могу извлечь.

 

 

* * *

Улица, ночь и, конечно, аптека,

мимо пройду, в темноте, человека,

рядом фонарь, но не видно лица,

вот он тот дом и ступеньки крыльца,

 

черточкой света очерчена дверь,

чуть приоткрыта,

но ты ей не верь.

 

 

 

Обыденное

 

Утро

 

Раннее утро.

Зевнув просыпается медленно двор.

Там, где шашлычные, в воздухе можно вешать топор.

Дворник метлой шебуршит по асфальту шир-быр...

(Образно) — белый халат на колесиках катит к арыку тандыр.

 

Полдень

 

К полудню в комнату солнце глядит из-за тюлевых штор,

как ты в ней штопаешь, гладишь и чистишь от пыли ковер.

В чайник набрав изподкранной холодной воды,

— дав отстояться — в горшках поливаешь цветы.

 

Вечер

 

К вечеру сходишь не важно за чем в магазин,

и остаешься с собою один на один.

Сам для себя открываешь себя, как футляр —

— что там внутри под воронье — над улицей — кар.

 

Ночь

 

Как одеяло с кровати с округи сползает жара,

в ночь полнолунья не можешь уснуть до утра.

 

Утро

 

См. начало.