ИНТЕЛРОС > №4, 2019 > ДЕБЮТ Дмитрий ЗОЛОТОВ
|
Дмитрий ЗОЛОТОВ (ЛАТВИЯ)
Родился в 1965 году в Риге. Закончил факультет иностранных языков Латвийского государственного университета. Переводчик-синхронист. Жил и работал в Америке, России, Латвии. Постоянно живёт в Риге. Детские стихи стал писать с рождением дочери, шесть лет назад.
Дмитрий Золотов пока не избалован вниманием журналов. Но его детские стихи интересны тем неожиданным восприятием мира, который так удивляет нас, взрослых. Что-то в этих стихах есть от мышления художников-примитивистов. Д. Ч.
Про Кота Васильева
Кот Васильев любит мух. Кот Васильев ест за двух.
Ровно в полдень по субботам Кот Васильев пьёт кефир и глядит в окно на мир: Как там? Что там? Почему там? Кто куда и кто кого? Лучше нету развлеченья, чем глядеть на мир в окно. Для Кота Васильева это как кино.
Кот Васильев знает, как пробираться на чердак. Кот Васильев видит, где бродят мыши в темноте: сколько сыра утащили и куда его несут – всё увидит Кот Васильев. Кот Васильев тут как тут.
Кот Васильев для мышей ненавистней, чем Кащей – отбирает всё до крошки и гоняет их взашей.
Из-за Кота Васильева мыши обессилели. Иногда три дня подряд не едят и не пищат – ждут, когда Васильев Кот с чердака домой уйдёт.
Кот Васильев не уходит, Кот Васильев тоже ждёт: ждёт того же, что и мыши, но чуть-чуть наоборот.
Кот Васильев превратился в обоняние и слух, а пока мышей не видно, Кот Васильев ловит мух.
Кибернетическая элегия
Поломанный робот пылился в углу, случайную тряпку прижавши к ребру.
Пылился две ночи, пылился три дня и думал: «Когда же починят меня?
Я был им полезен: стирал, убирал, с капризной собачкой прилежно гулял.
Во всем безотказен, служил, как умел, и сам не заметил, как весь заржавел.
Привет, благодарность! – заброшен, забыт, и светодиод мой почти не горит».
Летели минуты, тянулись часы, за стенкой торжественно били часы,
и каждый удар отдавался в ребре щемящей, минорною нотою ре. От музыки этой смертельно устав, наш робот залез в проржавевший рукав,
достал плоскогубцы, паяльник, припой, и, вынув ребро, прошептал: «Ой-ой-ой...
Как грубо я сделан! Как много во мне ненужных деталей и лишних реле.
Скажи мне, Создатель: зачем и когда ты так перепутал во мне провода?»
Полночи он резал, кромсал и паял и ближе к рассвету опять замигал,
на полную мощность включил интеллект и выбросил в урну изъятый дефект.
Зарядку свою на камине нашёл и, тихо жужжа, из квартиры ушёл.
С тех пор он инкогнито ходит средь нас: искусственный разум, искусственный глаз, парик, борода – он почти что как мы, но нам микросхемы его не видны.
Он бродит по свету, нормальный на вид, и лишь под ребром иногда коротит.
* * *
Жила-была одна девочка, которая очень любила ходить в разноцветных носках.
А носков у девочки было – двадцать-четыре пары и ещё семь штук просто так.
Однажды на улице девочку увидел какой-то дяденька. Увидел и так сказал: «Что же ты это, девочка, ходишь тут в разных носках? Куда смотрят твои родители?»
Сказав это, он нахмурился.
Девочка поздоровалась (она была очень вежливой) и так ответила дяденьке:
«А Вы почему в одинаковых? У Вас что, нет разных носков?»
Дяденька аж зажмурился и так и стоял, зажмурившись, посередине улицы, пока не проехал трамвай.
А девочка побежала в гости к лучшей подружке играть с ней в «слепую курицу» и пить малиновый чай.
Прогулка
Осенним жёлтым вечером я шёл себе по городу, как вдруг огромный жёлудь свалился мне на голову.
За ним второй, потом ещё – ну что за безобразие! И под конец упал каштан. Так, для разнообразия.
«Какой кошмар!» – подумал я и спрятался в кусты и там, ничем не шевеля, сидел до темноты.
Я до сих пор бы там сидел, но началась гроза, и, весь промокший, я ушёл куда глядят глаза.
Встреча на базаре
Повстречались на базаре Толстопуз и Карапуз. Толстопуз жевал сухарик. Карапуз тащил арбуз.
Толстопуз сказал: «Должно быть, Вам ужасно тяжело». Карапуз ответил: «Что Вы, в нём всего-то пять кило».
Толстопуз сказал: «Ах вот как! Я-то думал, целых шесть. Вы случайно не хотите Ваш арбуз со мною съесть?»
Карапуз сказал: «Тогда уж и сухарик – пополам». Толстопуз в ответ на это посмотрел по сторонам
и как будто ненароком свой сухарик проглотил, Карапуза смерил взглядом и вплотную подступил.
Карапуз в ответ на это проглотил тогда арбуз, покряхтел и укатился – умный, круглый Карапуз.
Толстопуз помчался следом, поскользнулся и упал. Вместо дружного обеда в результате получился диетический финал.
* * *
Такса села в такси и сказала: «Вези! А не то я тебя укушу!» Удивился таксист и подумал: «Непрост мой ночной пассажир...» Ну и счетчик включил.
Завелись, разогнались, нырнули в тунель, ветер вторит мотору, гудит. Жмёт водитель на газ, на тугую педаль, жмёт и думает: «Что впереди?»
Едут-едут они: по камням, по мостам. Впереди – то огни, то вода. Такса смотрит в окно, за окошком – туман, а за ним – темнота, темнота.
Вот и город, последним мигнув фонарём, провалился во тьму как в мешок. Фары ищут дорогу, находят с трудом, и дорога юлит как шнурок.
Жмёт водитель на газ, на тугую педаль жмёт водитель дрожащей ногой, часто курит и в зеркало нервно глядит: Что там такса?.. А такса молчит!
Неуютно молчание это, когда впереди неизведанный путь, и дыхание зверя свистит за спиной, и бензина осталось чуть-чуть... Киса из Вальпараисо
Из далёкого Чили, из города Вальпараисо первым утренним рейсом в районе второго числа к нам в страну прилетела с визитом заморская киса и, негромко зевая, по трапу на землю сошла.
С белым бантом на шее, в воздушной соломенной шляпке, в легком облаке модных, тончайших, нездешних духов, с изумрудным браслетом на левой ухоженной лапке, в окруженье министров, охранников и поваров.
Журналисты достали айфоны и просто блокноты – «Расскажите, какой у Вас график! Надолго ли к нам? Это правда, что в Вальпараисо четыре субботы? А работают только по вторникам и четвергам?»
Киса, немного подумав, сказала: «Мяу-мяу».
«Мы слыхали, что Вы подписали контракт с Голливудом, что брунейский султан подарил Вам большой барабан. В праве ли мы ожидать музыкального чуда? И когда уже выйдет Ваш сорок четвёртый роман?»
Киса поморщила лоб и сказала: «Мяу-мяу».
Вознамерившись взять у диковинной гостьи автограф, кто-то лез напролом, позабыв про приличья и такт. Все кричали, ругались, и только какой-то фотограф деловито сопел и снимал себе свой фотофакт.
Киса виляла хвостом и листала контракт.
В это самое время сквозь дырку в дощатом заборе незаметно пробрался на лётное поле барбос. Он был стар и блохаст, но с такою искрою во взоре, что у всей делегации тут же случился невроз.
Киса выгнула спину, метнулась назад к самолёту, за собой увлекая министров и прочий народ. Загудели турбины, прилипли к штурвалам пилоты, и серебряный Боинг, качнувшись, рванулся вперёд.
И никто не узнал про обилие творческих планов, голливудские сплетни, султана и авторский пыл. Только старый барбос, отбежав, чтоб ему не попало, запрокинул блохастую морду и долго скулил. Вернуться назад |