В России об этом крае заговорили десять лет назад, когда на него обрушились сперва война, а потом жесточайший геноцид. В нашей стране его жителям традиционно сочувствуют, но мы не так уж много знаем о них и их повседневной жизни. А ведь здесь не только живут, но, как и прежде, хранят свою культуру и веру люди, которых мы действительно можем назвать братьями, до того много параллелей в нашей истории, менталитете и взглядах.
Полное название этого края — Косово и Метохия; Метохия в переводе с греческого означает «церковная земля».

Жизнь после смерти

Хотя после войны 99-го количество сербов здесь значительно сократилось, они до сих пор остаются вторым по численности этносом Косово и Метохии. На севере края над деревнями развиваются сербские флаги — здесь и вовсе нет албанцев, даже новая полиция «свободного Косова» комплектуется из сербов. Под сербскими флагами живет и часть шахтерского городка Митровица, разделенного рекой Ибар на сербскую и албанскую части. Это единственное в крае крупное поселение, оставшееся сербским.
Городок сравнительно небольшой и довольно колоритный, а жизнь в нем спокойная и размеренная. Наверное, при других обстоятельствах он мог бы привлекать немало туристов. Старички играют в домино, работают многочисленные кофейни, гуляют по улицам дети. На центральной площади следы местной политической активности — перетяжка с лозунгом «Русио — помози!» — любимый сюжет многочисленных репортеров, постоянно гостящих в городе.
В Митровице можно взять сербское такси и без особых проблем, миновав мост, под охраной КФОР* поехать через албанские земли на юг, в анклавы.
На этих островках сербской жизни и без того весьма прозрачные балканские границы вовсе стираются: никаких КПП и заборов, просто албанские дома на улице кончаются и соседние дома уже сербские, а самый крупный из анклавов, Грачаница, расположен буквально в пяти минутах езды от Косовской столицы Приштины. Сохранился он благодаря монастырю, центру Косово-Метохийской и Рашко-Призренской епархии Сербской Православной Церкви.
Анклав Грачаница — это длинная улица: слева монастырская стена, справа опять же многочисленные кофейни, без которых балканцы, похоже, не мыслят нормальной жизни — в них постоянно хватает посетителей. Люди сидят, беседуют о чем-то своем и пьют кофе (чай в Сербии не в почете, а черный так и вовсе почитается деликатесом и называется «русским»). Во дворах белых домов с черепичным крышами пасутся куры.
В Грачаницу лучше всего приезжать 28 июня, когда сербы отмечают удивительный и загадочный Видовдан. День величайшего военного поражения в своей истории Сербия вот уже много веков считает своим главным праздником. В 1389 году Османская империя разбила войска князя Лазаря, положив начало пятисотлетнему рабству сербского народа. Но этот день стал днем величайшего торжества сербского духа. По преданию, в ночь перед битвой князю Лазарю было видение — ангел предложил ему выбрать назавтра победу и недолгий, но величественный расцвет сербской империи, или же поражение при условии, что Сербия навсегда останется самой собой и даже под гнетом турок сохранит свою веру… Князь Лазарь выбрал Царство Небесное вместо земного, потерял жизнь, но обрел вечную славу и был причислен к лику святых.
В сербской культуре нет четких разделений между церковными и светскими торжествами. Видовдан — прекрасный тому пример. С ночи Грачаница гуляет, всюду звучит музыка, улица полна молодежи, а с утра в кофейнях яблоку негде упасть. Обязательные для балканских праздников цыганские духовые оркестры дожидаются своей очереди. Но пока во дворе монастыря совершается Литургия — никакой светской музыки. Заигравший было по заказу одного из посетителей кофеен оркестр мгновенно был остановлен весьма авторитетного вида худым мужчиной в черных очках:
— Э! Нельзя! Литургия!
После богослужения музыка будет снова, каждый станет веселиться как умеет: в меру возраста, сил и воспитания. Ведь пророчество сбылось: Сербия жива, и здесь везде от косовских анклавов до белградских парков искренне, а не ради показухи выплясывают привычные балканские танцы под аккордеон, контрабас или скрипку. Пятьсот лет турецкой власти не смогли сломить сербов.
Вот только если приглядеться — вдоль косовских дорог можно увидеть заросшие руины в местах, где еще десять лет назад были деревни. И сегодня спокойная жизнь сербов обусловлена лишь тем, что за десять лет они привыкли к своему положению, ведь столь долгий срок нельзя существовать в постоянном напряжении.
Анклавы живут, хотя ежедневно им грозят блокада или новая резня. И какой бы мирной ни казалась жизнь современного Косова, под слоем повседневного благополучия здесь постоянно живет трагедия. Можно до бесконечности упражняться в знании истории, выясняя, кто виноват больше и кто первым начал. Как и в любой «горячей точке», этот спор непрекращаем. Однако сегодня в крае ситуация довольно очевидна: у власти не албанцы и даже не религиозные фундаменталисты-мусульмане, как иногда говорят. У власти воинствующий национализм, для которого есть «правильные албанцы» и «все остальные». Православные сербы, католики-хорваты, малочисленные деревни горян-мусульман — все пошли под нож в равной степени. А международные силы служат весьма худой и ненадежной плотиной, удерживающей от новой резни.


Владыка края

Архиепископ Рашко-Призренский и Косово-Метохийский Артемий постоянно ездит с кортежем из трех машин ООН. Целое отделение бойцов международного контингента круглосуточно охраняет Владыку. Это вовсе не признак особого статуса и почета, а насущная необходимость — просто предосторожность: в Косово есть немало причин опасаться покушений на самого уважаемого и авторитетного серба.
В Косове у Церкви особая роль. За время кризиса политики в Белграде менялись уже не раз. При Милошевиче албанцев жестоко преследовали, а за Косово велась война. Сегодня там пытаются заигрывать с Западом. Но пока «патриоты» и «западники» выясняют друг с другом отношения, делают ходы и «жертвуют фигуры», должен быть кто-то, кто заботился бы о жителях Митровицы и сербских деревень.
Церковь регулярно распределяет в крае гуманитарную помощь, развозя ее по отдаленным анклавам. Она же служит главной связующей силой между сербскими общинами. После вывода российского военного госпиталя бригада врачей из монастыря в Грачанице — чуть ли не единственная возможность для косовского серба получить медицинскую помощь, потому что албанские больницы сербов не принимают. И совершенно очевидно, что архиепископ Артемий является фактическим главой косовских сербов; по крайней мере, авторитета у него значительно больше, нежели у заезжих белградских политиков.
В Косово будто вернулись прежние времена, когда под властью Османской империи именно Церковь была главным заступником сербов и организатором их жизни.
— То, что мы делаем, — не политика, и мы — не политики, — объясняет владыка Артемий. — Мы не боремся за какие-то политические цели, политическое влияние. И это не ново для истории Сербии и Сербской Церкви, да и других православных народов. Очень часто бывало, что народ оставался без государства и всех государственных институтов (скажем, во времена оккупации и рабства). Но с ним всегда и во всех обстоятельствах оставалась его Церковь, которая брала на себя функции государства и других институтов по сохранению своего народа. Такое время настало сейчас для сербов в Косове и Метохии, и мы стремимся поступать так, как и наши славные и святые предки. Это никоим образом не мешает и не вредит основной миссии Церкви в этом мире — заботе о спасении вверенных ей душ и духовном воспитании паствы.
Поразительным образом, несмотря на гонения, положение Церкви в Косове лишь укрепляется. В 2004 году здесь началось возрождение Баньского монастыря, пребывавшего в запустении около пятисот лет. Сегодня в древней средневековой обители живут шестеро насельников, а общее число монахов в епархии выросло с 1991 года более чем в двадцать раз, достигнув двухсот пятидесяти человек. В основном это молодые люди до двадцати пяти лет.
Одна из важнейших проблем епархии — отношения с ЮНЕСКО. Вот уже несколько лет в крае действует программа по возрождению разрушенных храмов, однако то, как это происходит, не нравится владыке Артемию.
— ЮНЕСКО — международная организация, которая должна была бы заботиться о выдающихся памятниках культуры мирового значения. Существуют международные нормы, Гаагская Конвенция 1954 года, законы, на которые должна быть ориентирована ее деятельность, — напоминает он, — и наше противление, которое действительно существует, ставит перед собой цель как раз защитить международное право в отношении культурного наследия.
Епархию в первую очередь смущают попытки переписать историю. Сербские храмы в официальных документах ЮНЕСКО уже называются «косовскими», а их руины давно стали достопримечательностью сами по себе. Албанцы уже делают на них свой туристический бизнес — привозят повздыхать о былом малосведущих гостей из России и из других просербски настроенных стран. Показывать развалины и рассказывать ужастики при этом выгодней, чем говорить о сербской культуре и о ее величии.
Фактически помешать этому может лишь одна сила — Косово-Метохийская епархия Сербской Православной Церкви. Именно ей сегодня приходится отстаивать сербскую культуру. И пока это удается.

Без неволья нет богомолья…

Может показаться, что для сербов Православие — всего лишь традиция или средство сохранить свою национальную уникальность. К сожалению, во многом это так, и не последнюю роль здесь сыграло опять же османское владычество. Тогда христианство нашло в себе силы выстоять перед лицом гонений, но эти века наложили свой отпечаток на веру сербов и на то отношение к Церкви, которое приходится преодолевать современным проповедникам.
Если ехать по крупным сербским магистралям, православных храмов практически не видно. Это вовсе не значит, что их нет, просто в свое время христианские церкви можно было строить лишь так, чтобы их не видели проезжающие по дорогам. Еще один пример — сербские славы, традиционные праздники святого покровителя семьи. Слава — главный семейный праздник, повод одновременно для застолья и для молитвы. Возникла эта традиция опять же во времена, когда турецкие власти не разрешали публичных богослужений, но дозволяли приглашать священников в дом для совершения треб. Кочуя из семьи в семью, сербы служили регулярные молебны особо почитаемым святым.
Все это сохранило в народе почтительное отношение к Церкви, к священникам и к христианской традиции. Но в то же время церковное здесь сильнее, чем в России, растворилось в бытовом.
В XX веке по Православию в Сербии был нанесен еще один удар. Коммунисты во главе с Тито продержались у власти всего сорок лет, да и гонений на Церковь, подобных тем, что были в России, здесь не случилось, но этот период тоже наложил свой отпечаток. Он не разрушил вековых традиций, но еще сильнее выхолостил их первоначальный смысл.
Впрочем, почтение, которое сербы испытывают в отношении Церкви, ее авторитет, да и сами народные традиции — все это крепко связывает людей с той верой, которая веками определяла характер жизни их народа. И сегодня это становится главной причиной их возвращения к ней.
— Сербы — набожные и верующие люди, хотя и не очень церковные, — говорит владыка Артемий. — Они не часто ходят в храм, но хранят веру и готовы за нее пострадать. Не скажу, что я доволен сегодня тем, сколько людей приходит в наши церкви. Однако по сравнению со временами Тито ситуация заметно улучшилась. Особенно радует, что храмы наполняет в основном молодежь. Ведь младшим мир остается.
Ситуация похожа на российскую, с тем разве что исключением, что для Сербии не столь актуален конфликт между религией и светским обществом. К примеру, вот уже пять лет в стране благополучно действует система преподавания Закона Божия. Этот вероучительный предмет входит в число курсов по выбору. И количество желающих учить его постоянно растет.
Во многом это объясняется стремлением сербов вернуться к своему традиционному мировоззрению, постараться как-то переосмыслить его сейчас, когда после распада Югославии страна переживает кризис идей и ценностей.
Особенно остро это заметно в Косове.
— По моим наблюдениям, в анклавах верующих людей значительно больше, чем на «большой земле», — рассказывает Велько Сикирица, прихожанин Свято-Предтеченского собора города Вашингтона, один из активистов американского движения в защиту Сербии. — Эти люди пережили катастрофу, они и сегодня живут под постоянной угрозой гибели. Но именно они, не понаслышке знающие о смерти, чаще всего становятся настоящими искренними христианами.
Иеродиакон Пимен из косовского монастыря Баньска регулярно принимает в обители паломников из разных уголков Сербии.
— Наш монастырь — важный духовный центр, в который стремятся попасть верующие. Но здесь бывает немало и тех, для кого это просто символ их национальной гордости, — говорит он. — Такие люди приезжают просто из патриотических соображений, но со временем многие из них глубже начинают понимать Православие и постепенно приближаются к нему. Этот переход от культурного к религиозному пониманию христианства — вопрос очень сложный, на него нельзя ответить двумя словами. Могу лишь сказать, что многое, конечно, зависит от нас, монахов, и от того, как мы встречаем наших гостей, и как много объясняем им, но при этом обязательным условием является желание самих людей разобраться, их духовная воля. К сожалению, многим сербам сегодня как раз не хватает именно силы воли, необходимой для духовной работы. Их воля расслаблена, увлечена западным потребительством. И это еще одна проблема, которую мы стараемся преодолеть.
…Пожалуй, единственным положительным итогом последних десяти лет жизни косовских сербов как раз и стало их возвращение к корням. Во времена турецкого владычества здесь родилась поговорка: «Без неволья — нет богомолья». Сегодня она вновь актуальна.


Культурная эволюция

После войны вместе с остальными сербами из Приштины бежали преподаватели и студенты городского университета. С тех пор приштинских университетов два — албанский остался в городе, сербский обосновался в Косовской Митровице, став там главной опорой и градообразующим элементом.
Дело даже не в том, что именно его студенты-добровольцы защитили в свое время сербскую часть города от вторжения албанцев. Просто, если бы не университет, Митровица пала бы без единого выстрела.
Производство на руднике Трепче давно не работает: шахты в руках албанцев, завод остался на сербской территории. Другой работы тоже нет, люди живут за счет гуманитарной помощи и тех средств, которые удалось выручить, продав албанцам свои дома на юге. Молодежь либо уезжает, либо продолжает жить в медленном ватном мире, где за десять лет выросло уже целое поколение — без работы, без каких-либо перспектив, кроме судьбы иждивенца при грошовых пособиях от ООН и ЕС.
Только университет продолжает притягивать к себе новые силы и новых энергичных людей. Ежегодно сюда поступают студенты из Сербии и других республик бывшей Югославии. Это, пожалуй, единственные сербы, которые не бегут сегодня из Косова, а возвращаются в него.
— Сохранить эту землю мы можем только одним способом — остаться здесь жить, — говорит ректор университета Радивое Папович. — А чтобы жизнь на этой территории была не осадным сидением, необходимо развивать все институции, дать людям возможность получать образование, развиваться. Необходимо дать им переспективу. Существование Университета в Косовской Митровице дает надежду на то, что Косово остается сербским и будет сербским всегда.
Не последнюю роль в популярности университета играет кафедра русского языка и литературы.
— Мы стараемся возить ребят в Россию, особенно тех, кто живет в Косове, — говорит ее профессор Ирина Антанасиевич. — Многие из них ведь и не видели ничего, кроме своих анклавов, для них Москва — настоящий шок, они такого даже представить себе не могли! И эти поездки очень важны для них, потому что самое страшное для косовского серба сегодня — это остаться навсегда в своем узком мире, куда его загнали обстоятельства. Косово не нуждается в стиральном порошке и крупе, которую присылают сюда в качестве гуманитарной помощи, косовские сербы задыхаются в первую очередь от изоляции. Разомкнуть границы анклавного мирка — основная задача на сегодняшний день. Беда только в том, что профессора из России не слишком спешат читать лекции в Косовском университете. Французы в этом плане гораздо более активны…
Русская культура всегда играла особую роль в жизни сербов, во многом потому, что именно культура и ее первооснова объединяют больше всего. Глядя на нас, сербы сравнивают, делают выводы и ищут те потерянные за традицией смыслы, которые легли в основу их христианской цивилизации.
Наверное, лучшее, что мы можем сделать, — это постараться помочь им и, в свою очередь, внимательно присмотреться к Сербии.
Быть может, и мы что-то поймем о себе?

Анклав Грачаница — маленький пятачок сербской земли в самом центре албанского Косово. Свободного места здесь нет, так что торговые ряды расположены прямо на центральной улице, вдоль стены монастыря.

Жители сербской части Косовской Митровицы проводят свободное время за игрой в домино.

Цыганские духовые оркестры — обязательный атрибут любого балканского праздника. При этом мелодии и танцы у всех балканских народов примерно одинаковы.

Особенность сербского письменного — два алфавита: на основе латиницы и на основе кириллицы. Cпоры о том, что один из алфавитов следует отменить тянутся постоянно. В Митровице он вышел из институтских стен и нашел свое отражение в настенном творчестве студентов.

Объявления с коротким рассказом о скончавшихся людях — старая балканская традиция. Возникла она у христианских народов и была связана с традицией поминать в молитвах имена усопиших. Со временем такие объявления появились у мусульман, а в XX веке их переняли коммунисты. На христианских объявлениях есть крест и черная рамочка, у мусульман рамочка зеленая, а коммунистов Тито была красная.

Архиепископ Артемий служит молебен на месте Косовской битвы. Вид с верхней площадки памятного монумента.

Нищий просит милостыню у ворот монастыря в Грачанице.

Монастырь Баньска был восстановлен сербами уже после 1999-го года, когда большая часть Косово уже стала албанской и храмы в нем в основном разрушались.

архиепископа Артемия охраняют полицейские из состава международных сил ООН.

Видовдан. Колонна сербов движется к мемориалу в память Косовской битвы через подконтрольные албанцам территории.

Вечер в северной части Косовской Митровицы.

Фотографии Владимира Ештокина