ИНТЕЛРОС > №11, 2016 > Земле положено вращаться Николай Тютяев
|
Поэзия Николая Тютяева в рубрике Павла КрючковаКакими, спрошу я себя, путями происходят счастливые встречи с неизвестными нам доселе талантами — из прошлых и настоящих времён? Чаще всего через чтение, и эти встречи оказываются для нас открытиями. А бывает, что и через нашего ближнего. О Николае Тютяеве (1946—1996) я впервые услышал от подмосковного поэта и книгочея Валерия Лобанова, чьи стихи выходили однажды в «Строфах». Услышал недавно. А ему, в свою очередь, это имя открылось ещё в конце 1990-х годов, в родовых для обоих местах — в Ивановской области. Рассказали знакомые. Тогда Лобанов и раздобыл единственную прижизненную книгу Тютяева, изданную за полгода до его кончины. И чтение поразило. Из этой книжки я, главным образом, и выбирал стихи. Из тютяевской «Благой вести». Она, это важно, не появилась бы без патриота ивановского края, писателя и редактора Виталия Сердюка (1934–2009), когда-то переправившего сочинения своего одарённого единоземца в антологию «Час России», которую составлял писатель Виктор Астафьев. У неведомого ему поэта Астафьев выбрал стихотворение «Отпели хромки и тальянки…», включенное и в нашу подборку. Так Николай напечатался в первый раз. Мало сказать, что его судьба сложилась трудно. Тут нужны какие-то другие слова. В молодые годы он взял на себя вину старшего брата, который, защищая мать от истязаний пьяного отца (ко всему, председателя колхоза), не рассчитал свои силы и убил родителя. Юный Коля Тютяев получил десять лет. Незадолго до смерти Николай рассказал, что о страшном подвиге его попросила мама: «Ты малолетка, тебя не расстреляют…» …Он жил одиноко в маленьком поселке Нерль, работал клееваром и вахтёром. Знавал безработицу, недоедание. Чтобы покрыть расходы за издание книги, продал холодильник. Умер этот влюблённый в поэзию, высокоталантливый человек в Рождественские дни: истощённый туберкулёзом и другими хворями, потерял сознание недалеко от больницы. Память по себе Николай Сергеевич оставил светлую. Ныне о нем рассказывают в местных музеях и школах. Павел Крючков, заместитель главного редактора журнала «Новый мир»
* * * Не дари мне, позёмка, горностаевых шуб. Перезревшей душе докучает гам. Как ласкает слух запредельный зов!
* * * Отпели хромки и тальянки. Ошпарит гром магнитофона, Земле положено вращаться,
Русь-РоссияЯ дождусь твоего возвращения. Знаю, сколько б тебе ни исполнилось Это только твоя привилегия: Но не только для красного словушка Не о той ли малиновой свадебке, И душе перетруженной тужится Как ни призрачен день отпущения
* * * (Из цикла «Запретная зона») Не хвалюсь, что был и я там, Всё, что было, всё, что будет, И не спрятаться, не скрыться,
* * * Мне не терпится, выев глазами Я хочу, если только не струшу,
* * * Я пытал свою судьбу Глубока моя вина. Приняла и обняла, Видно, втайне о душе Я пытал свою судьбу, Ты, звезда моя, звезда
На заставке: источник фото (фрагмент). Вернуться назад |