Разве это справедливо?

Как-то моя 12-летняя дочка спросила: «Папа, ведь деньги — это же зло? Так почему их просто не отменят?» Я даже сразу не нашелся что сказать. Это вообще типичная ловушка вопросов о справедливости: чем проще кажется ответ, тем больше пугают его последствия. Кто у нас не знает, как лучше? Все знают. Только вот жить у нас почему-то получается… как всегда.

И еще полбеды, когда речь о сложностях и вывертах нашего земного бытия. Я вот дочке попытался как-то сформулировать, что, с одной стороны, стремление к социальной справедливости неизбежно, с другой — она, справедливость, малодостижима, а деньги сами по себе вовсе не зло. Надеюсь, более-менее получилось помочь ей разобраться. А вот если вопрос будет уже о справедливости высшего порядка?

В святоотеческих текстах многократно встречается мысль: не жди от Бога справедливости; если бы Он был справедлив, никто не избежал бы наказания.

И вообще, в идее бесстрастной справедливости есть что-то от безличного кармического закона. В религиях, этот закон исповедующих, некому адресовать свое «прости» — разве что если ты кому-то на ногу наступил. А вот если тебе самому на ногу упадет кирпич, — это, в логике кармы, обязательно должно было случиться, иначе и быть не могло. Мы, христиане, кстати, тоже порой слишком увлекаемся рассуждениями, что это, мол, не Бог наказывает, а человек сам на себя навлекает беду, как будто какой-то «закон», независимо от Божественной воли, обрушивает на нас все эти «кирпичи». Мне это кажется языческим упрощением.

И главное, в этом тоже нет справедливости. Понятно, если ты запойно пьешь, цирроз печени тебе вроде бы обеспечен, но даже в этом нельзя быть на сто процентов уверенным. Нет математически выведенной закономерности, что мужчина, выпивающий ежедневно бутылку водки, должен через определенное время получить это заболевание — кому-то и трех лет хватит, а кому-то и тридцати мало. Кто-то скажет — психосоматика, кто-то — что это связано не только с самим пьянством, но и со множеством других факторов. Но мы никогда не сможем все их оценить и вывести какую-то закономерность — как бы мы ни старались, что-то всегда остается для нас тайной. Причем сама эта попытка все просчитать как-то меняет наше отношение к добродетелям, к надежде, милосердию — загоняет их в алгоритм: если верно А, то из этого следует Б. И появляется уловка: «А если я пью и подаю милостыню, может, у меня и цирроза не будет? Или будет, но позже?»

Или вот такой пример. Скажем, ребенок поранил руку — ерунда, просто царапина, сейчас промоем перекисью, помажем йодом… А он плачет: «Не надо, не надо, пожалуйста, не надо!» В его сознании та боль, которую ты ему причиняешь, воспринимается как наказание. И ты объясняешь, что это ты его не наказываешь, а делаешь, чтобы ранка быстрее зажила, и если эту небольшую боль не причинить, она будет заживать дольше. Вот и мы нередко воспринимаем что-то — например, болезнь — как наказание, а это, может быть, просто лекарство, уберегающее нас от какого-то более тяжелого развития событий. Но и тут нет никакой математической логики: мол, раз человек ведет себя дурно, надо, чтобы у него открылась онкология, тогда он переосмыслит свою жизнь и исправится. Мне кажется, это не только упрощение, но и вызов Богу.

Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь (Ис 55:8). А мы как будто отвечаем: «Да нет, Твои пути — это наши пути, мы всё здесь понимаем». Да не понимаем мы всего! И очень опасно, когда мы становимся такими безусловными толкователями путей Божиих, особенно в жизни других людей.
Да, 2020-й год как-то уж очень остро поставил перед человечеством вопросы о справедливости — и о земной, и о небесной. Как справиться с чувством собственного бессилия при виде происходящего вокруг? Как не потерять здесь надежду? Думается, важную подсказку дал нам однажды святой Серафим Саровский, который сказал: «Стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасется около тебя». И который каждого приходящего к нему приветствовал словами: «Радость моя, Христос воскресе!»