ИНТЕЛРОС > №4, 2019 > Синий и лиловый Даниил Чкония
|
Даниил Чкония
СИНИЙ И ЛИЛОВЫЙ О книге Лилии Газизовой «О летчиках Первой мировой и неконтролируемой нежности»[1]
Новая книга стихов Лилии Газизовой продолжает развивать образную систему автора, проявившуюся в ее прежних книгах. Именно это качество ее поэзии отмечает автор предисловия Андрей Грицман, размышляя о том, что прогресса в искусстве не бывает, но каждый художник должен идти по пути развития своего дарования. Газизова, похоже, окончательно сосредоточилась на форме свободного стиха, хотя раньше и рифмованный регулярный стих был у нее на вооружении. Верлибр – явление сложное. И споры о том, легко ли он организуется, давно уже потеряли свой смысл. Образные системы свободного стиха и регулярного мало разнятся, метафорика имеет общие корни. Газизова строит свой стих периодами, которые завершаются точными ударами поэтической кисти. Вот, к примеру, строки из ее стихотворения «Попытка сценария»:
Молчаливый старик (О нем все забыли) И грустная девочка (Она станет через много лет балериной) Сидят на крыльце.
Она приходит к нему, Потому что с ней не играют другие дети.
(…)
Они идут по дороге Навстречу закату, Две тени – Большая и маленькая – Отстают от них, Не решаясь приблизиться.
Понятно же, на чем ставится акцент: «она приходит к нему, потому что с ней не играют другие дети»; во втором случае: тени «отстают от них, не решаясь приблизиться». Самый строй стихотворения наводит на мысль, что их объединяет одиночество. Автор работает на тонких деталях, создавая свою попытку – зримую – как кинематографический эпизод. Поворот поэтической мысли, изменяющий «сюжет» стихотворения, – тоже излюбленный прием Газизовой:
Каждое утро Придумываю твою смерть. И к вечеру Она сбывается. Но к рассвету Ты снова оживаешь И гладишь мои волосы.
Ее приверженность к деталям, к ощущениям окружающего мира проявлена, например, в цветовой гамме. Пришлось бы цитировать множество стихотворений, в которых присутствует синий или лиловый цвет, передающие разные оттенки настроения автора или ее лирической героини, цвета, переходящие один в другой в зависимости от внутреннего состояния. Газизова остро воспринимает атмосферу обстоятельств, которую и воспроизводит в стихотворении «Касабланка». Это щемящее чувство потерь в знаменитом кинофильме:
Ты, конечно, в баре «У Рика». («Все приходят к Рику»), Как обычно, Выбрал столик В дальнем углу. Куришь вишневый табак. Медленно потягиваешь Крепкий коктейль. Рассматриваешь посетителей. Заводишь разговор С незнакомцем О чем-то постороннем.
Я очень надеюсь, Что ты произнесешь ее, Эту фразу: – Луи, это может стать началом большой дружбы…
События, происходящие в жизни, могут быть масштабны, но приметы повседневного быта обретают большую значимость в жизни человека:
Стометровку нужно пробежать Быстрее десяти секунд. И проиграть шахматную партию Гроссмейстеру.
Нитка в иголку не с первой попытки Вдеваться должна, Ключ от дома – То и дело теряться. И день никогда не кончаться. А день никогда не кончаться. Хотя бы сегодня.
И много ли нужно слов, чтобы передать возникающее чувство тоски и одиночества?
Как хочется, Забравшись на дерево, Выть на луну, Или наоборот: Забравшись на луну, Выть на дерево.
Поэт держит наше внимание образными деталями, непрямой речью. Лилии Газизовой это удается почти в каждом стихотворении. Так возникает общая интонация книги, создающая ее характер и проявляющая свойственный автору голос.
Говоришь, без меня – никак. А я грущу по твоему умершему коту. Ты больше не произнесешь: «Живу один с двумя котами На берегу Гудзона…» И я преисполнена к тебе Жалости и нежности.
Обращает на себя внимание стихотворение о летчиках Первой мировой, давшее название книге. Тут диалог Ее и Его не просто спор о достоинствах знаменитых пилотов давней войны, тут звучит дальнее эхо событий и – одновременно – противостояние характеров и мировосприятия:
Ты говоришь, Тебе с детства нравятся Девушки с прической, как у меня: С челкой и распущенными волнистыми. Я говорю, У тебя нет шансов.
Итак, летчики Первой мировой – Летающие на скрипках Страдивари, Поверившие в свое дурацкое небо. Счастливые и гибнущие, Счастливые и гибнущие…
Мечта или тоска, преображенная в мечту, – тонкая грань переживания и противоречий, свойственна этой книге поэта. И в столкновениях противоречий рождается и крепнет поэтический характер Лилии Газизовой.
Буду смотрительницей маяка, Нет, лучше женой смотрителя маяка. Буду вставать на рассвете И готовить ему простую еду. Буду смотреть, как он ест, Молча и неторопливо. Буду приходить к нему днем С термосом горячего кофе. Буду смотреть, как он пьет его, Вглядываясь в горизонт. Буду замечать, как меняется цвет его глаз В зависимости от его настроения Или времени суток. Буду мало знать про него, И не буду стремиться узнать больше. Вечером буду засыпать в одиночестве, Не дождавшись его. Буду видеть сны о кораблях, Уносящих меня прочь От чертова маяка... Буду вставать на рассвете.
Точнее не скажешь.
Даниил Чкония – поэт, переводчик, критик, редактор, председатель и член жюри нескольких международных конкурсов и фестивалей русской поэзии. Родился в Порт-Артуре в 1946 году. Жил в Мариуполе, Тбилиси, Москве, с 1996 года – в Кёльне. Окончил Литературный институт им. М. Горького. Автор одиннадцати книг стихов. [1] Лилия Газизова. О летчиках Первой мировой и неконтролируемой нежности. – Издательство журнала «Интерпоэзия», 2019. (Библиотека журнала «Интерпоэзия»). Вернуться назад |