В армию П.И.Бажанов был призван в 1939 году, хотя занимал довольно высокую должность в системе энергетики, освобождавшую от военной службы. Постарались коллеги, испытывавшие зависть к быстрому продвижению способного специалиста по карьерной лестнице. Пошел отец служить рядовым.

Папу сразу же направили в составе экспедиционных сил в Иран, где он пробыл с 1939 года по 1941 год. Операция держалась в строжайшей тайне. В документах значится, что в этот период П.И.Бажанов дислоцировался в Тбилиси. Родители строго-настрого предупредили сестру Вику никому об Иране не говорить. И она все последующие годы хранила молчание. Но я откуда-то о данной странице жизни папы все-таки знаю.

Далее отец сражался в составе Закавказского, Крымского, Сталинградского, Северо-Кавказского, 1-го Украинского фронтов, освобождал Польшу и Германию. Прошел путь от рядового до майора. За боевые заслуги был награжден 18 орденами и медалями. Причем некоторые из них дошли до адресата много лет спустя. Так, 26 февраля 1970 года военком Сочи вручил П.И.Бажанову медаль «За взятие Киева», а 30 апреля того же года «За взятие Берлина». В дневнике папа записал по поводу второй из этих медалей: «Ровно через 25 лет нашла меня награда. Ведь именно 30 апреля 1945 года было водружено знамя Победы над Берлином. Символично».

Пока отец воевал, моя мама со своей мамой и крохоткой дочуркой Викой находились в эвакуации в Тбилиси. Жили в военном городке. Мама работала в квартирно-эксплуатационной части (КЭЧе). Перед эвакуацией все денежные вклады граждан СССР были заморожены. Мама потом не раз поучала Вику: «Никогда не храни деньги в сберкассе!» А тогда тронулись они в путь без денег, прихватив максимум вещей с прежнего места жительства. В Тбилиси голодали, спасали местные грузинки-сослуживицы. Они приносили маме из дома фасоль и другую еду. Мама уже в Сочи говорила Вике:

Ты думаешь, что грузины торговцы-жулики? Нет, они очень хорошие люди.

В КЭЧе маму как-то вызвал особист, предложил сотрудничать с органами. Мама ответила, что у нее дочь-малютка и дряхлая мама, ей не до сотрудничества. Особист ничего не сказал, и мама думала, что ее выгонят из КЭЧа. Но нет, ничего не произошло, органы ее больше не беспокоили.

А в конце 1942 года имел место такой случай. Трехлетняя Вика проснулась и стала рыдать и кричать: «Папе больно! Папе больно!» Как потом выяснилось, в тот самый момент П.И.Бажанов был ранен в ногу под Керчью при неудачной высадке десанта на оккупированный немцами берег. При этом отец чудом спасся. Раненых грузили на судно. Внесли на борт на носилках и отца. Но капитан запротестовал: «Судно перегружено! Верните этого бойца на берег!» Отца вернули. Судно отшвартовалось, но, не успев отойти от берега, было атаковано фашистскими самолетами. На глазах у раненого папы авиационная бомба прямым попаданием разнесла судно в щепки. Никто из находившихся на борту не выжил.

Случались на фронте и другие инциденты. Будучи связистом, П.И.Бажанов однажды дежурил на подстанции. Ему показалось, что ослабли батареи, решил их проверить, на секунду отключил. Не прошло и получаса, как на подстанцию нагрянули особисты. Оказалось, что папа нечаянно прервал разговор Сталина с командующим фронтом. К счастью, особисты оказались людьми вменяемыми, поверили объяснениям отца. А ведь могли…

Часто рассказывал отец следующую историю военных лет: «Это было в конце войны. Наши войска стремительно продвигались по территории Германии. Мы, группа офицеров, ехали на автомашине в штаб фронта. Проезжали по местности, которую пересекало много дорог, но вокруг не было видно ни одного населенного пункта.

Вдруг заметили, что по дороге навстречу идут мальчик и девочка. В первый момент предположили, что это немцы. Остановились, вышли из машины, окружили детей. За спиной у них висели котомки. На вопрос, куда они следуют, мальчик ответил: «Мы русские и идем на Родину, в Россию».

Мы были ошеломлены. Безжалостная судьба забросила сюда, за тысячи километров от Родины, этих двух русских детей. Трогательно и больно до слез. Дети рассказали, что они из Пскова, родители погибли на чужбине, у них никого из близких не осталось. Мы подвезли детей до ближайшего эвакуационного пункта, оттуда их доставили в СССР».

А вот еще одна история, которую я слышал от папы: «Вместе с радисткой Тоней я был направлен во вражеский тыл. Пробирались ночью под проливным дождем. Когда уже удалились на значительное расстояние от нашей части, противник начал интенсивный обстрел, и Тоня была тяжело ранена. Пришлось возвращаться. Радистка не могла передвигаться самостоятельно. Поэтому я переносил вначале радистку, а затем возвращался и переносил рацию. Так поэтапно мы передвигались довольно долго. До части оставалось уже недалеко. Но когда я в очередной раз подполз к радистке, она была мертва. За время войны в моей боевой жизни выдалось немало тяжелых дней, но этот случай с радисткой Тоней не забуду никогда».

Следующая папина история о военной эпохе: «В госпиталь был доставлен тяжело раненный подполковник. Его физическая боль усугублялась мучительными переживаниями - накануне рокового боя ему сообщили о гибели всей его семьи. Подполковнику никто не писал. На соседней койке лежал раненый лейтенант. Он часто получал письма от любимой девушки. Лейтенант видел, как переживал сосед, когда приносили почту, и решил ему помочь.

Однажды он получил фотографию от своей девушки с надписью: "Дорогому фронтовику. Пиши мне, буду рада. Аня". Лейтенант вернул фотографию Ане и попросил переадресовать её на имя подполковника. Аня выполнила просьбу.

Полевая почта доставила письмо подполковнику. Увидев фотографию красивой девушки, тот заподозрил неладное и решил перепроверить. Взял конверт, вложил в него фотографию и написал Ане: "Я получил от Вас эту фотографию. Боюсь, что произошла ошибка". Получив письмо, Аня обратилась к лейтенанту: "Ты забыл меня, я тебе больше не нужна?» Лейтенант ответил, что ее не любит, просит ему не писать. Тогда Аня направила фотографию подполковнику со словами: "Вторично направляю Вам свое фото. Буду рада Вашим письмам".

Между подполковником и девушкой установилась регулярная переписка, которая продолжалась до конца войны. Позднее они встретились и поженились. Фотографию, сыгравшую такую роль в его судьбе, подполковник никогда не выпускал из рук».

И, наконец, такие примечательные истории, услышанные от отца: «Наша часть отмечала свою годовщину. Было организовано скромное застолье, возможное в прифронтовой полосе. Пили за победу, за Родину, за родных, что на фронте и в тылу. Все шло хорошо. Как вдруг слово для тоста попросил капитан. Генерал, возглавлявший стол, предоставил ему слово, и тот сказал:

- Я предлагаю выпить за красивых женщин!

Услышав это, генерал склонил голову и заплакал. Вечер расстроился. Мы не знали, что делать. Тогда капитан подошел к генералу и извинился за неуместный тост. Генерал встал и сказал:

- Я отменяю тост капитана. Но хочу попросить вас выпить именно за красивых советских женщин. За тех женщин, блистающих и внутренней, и внешней красотой, которые в боях под Сталинградом выносили окровавленных солдат с поля боя, за тех женщин, которые в боях под Харьковом подносили патроны на передовую, за тех наших женщин, которые темной ночью и в снежную пургу на дорогах войны указывали солдатам направление на запад, за тех славных женщин-партизан, которые во вражеском тылу выполняют свой священный и далеко не женский долг перед Родиной, за тех наших красивых женщин, которые, терпя невероятные лишения в тылу, стоят у станков и куют нашу Победу!

Вот за этих красивых женщин я и предлагаю поднять бокалы!»

***

«Когда наши войска встретились на Эльбе с американскими, было проведено немало совместных вечеров союзных войск. В одном из таких вечеров участвовало по 26 генералов и офицеров с каждой стороны. Среди присутствовавших выделялась наша девушка, у которой вся грудь была в орденах. Гостей это заинтересовало, и генерал, возглавлявший американцев, спросил:

- За какие заслуги эта девушка получила столько наград?

Советский генерал ответил:

- Она одна из лучших снайперов, уничтожила 140 фашистов!

Тогда американский генерал встал и сказал:

- Я предлагаю выпить за эту девушку, которая уничтожила 140 фашистов и сразила сердца 26 американцев!»

Обосновывая необходимость уделять постоянное внимание ратным подвигам Великой Отечественной войны, папа приводил целый ряд аргументов.

Во-первых, говорил он, мы должны хранить память о неисчислимых жертвах этой кровопролитной бойни, о солдатах и мирных жителях.

Во-вторых, празднуя День Победы, мы выражаем благодарность выжившим ветеранам, тем, кто ковал победу и на фронтах, и в тылу.

В-третьих, праздник важен для воспитания патриотизма у молодежи. Ныне этот тезис отца звучит еще более актуально. Юное поколение начала XXI столетия, увы, не очень хорошо представляет масштабы подвига предков, спасших страну от уничтожения. Я, будучи профессором в вузе, сталкиваюсь порой с вопиющим незнанием студентами истории Родины. Одна студентка не могла ответить на вопрос, кто такой Гитлер. Другой нерадивый студент утверждал, что во Вторую мировую войну СССР и Германия, объединившись, воевали против общего врага – США. Его приятель на вопрос, кто развязал Вторую мировую войну на Тихом океане, заявил: «Китай бомбил японский остров Камчатку!» Еще один студент в курсовой работе написал вместо «Пакт Молотова – Риббентропа» «Пакт молотого Риббентропа» (то есть принял Риббентропа за сорт кофе).

Актуальной задачей празднования Дня Победы П.И.Бажанов считал напоминание внешнему миру о вкладе советского народа в разгром германского фашизма. Неправильно было бы утверждать, что данный вклад полностью игнорируется. Помню, сингапурский премьер-министр Ли Куан Ю, находясь с официальным визитом в Сочи в 1970 году, вспоминал, как в начале 1943 года слушал, затая дыхание, сводки английского радио о Сталинградской битве. И когда советские войска уничтожили фашистскую группировку на Волге, рыдал от радости. «В Сталинграде, - говорил Ли Куан Ю, - была решена судьба Второй мировой войны и всего человечества». Подобные суждения можно услышать и от других зарубежных политиков, а также военных, ученых, журналистов.

Компания «Би-Би-Си» подготовила в 1970-х годах многосерийный телефильм «Неизвестная война» о грандиозных сражениях на восточном фронте. Фильм с успехом демонстрировался в большинстве стран мира, включая главного советского геополитического противника США. В Соединенных Штатах тогда же большими тиражами издавались восторженные книги о маршале Жукове и других советских военачальниках. Или возьмем мемориальный комплекс, посвященный Второй мировой войне, у города Кан, что во Франции, в Нормандии. В нем выпукло представлена роль СССР в великой победе, в том числе Сталинградская битва, взятие Берлина.

И все же в целом вклад Советского Союза в победу над фашизмом в мире недооценивается, а то и искажается. На сей счет можно приводить массу фактов. В наши дни, как известно, в Прибалтике и в Восточной Европе утверждают, что советская армия не была освободителем. Немалое число японцев полагает, что атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили не американцы, а русские. Дело доходит до курьезов. Английская королева, например, наградила орденом своего посла Стэффорда Криппса за то, что он, якобы, убедил Сталина в 1941 году вступить в союз с Великобританией. На самом деле, конечно, Москва пошла на сближение с Лондоном и Вашингтоном в собственных национальных интересах. Что же касается Криппса, то он ни разу даже не встречался со Сталиным и лишь дважды беседовал с мининдел СССР Молотовым.

Каких только фальсификаций и недопонимания по поводу войны не встретишь! Звучит, в частности, тезис о том, что зря мы так упорно обороняли Ленинград, загубив миллионы граждан в блокадном городе. Но вот директива Гитлера от 29 сентября 1941 года: «Фюрер принял решение стереть с лица земли Санкт-Петербург (Ленинград)… Цель состоит в том, чтобы подойти к городу и разрушить его до основания посредством артиллерии и непрерывных атак с воздуха… Просьбы о капитуляции будут отклонены… В этой войне за существование мы не заинтересованы в сохранении даже части населения этого большого города».

И еще, Геринг заявил в октябре 1941 года:

В этом году в России умрет от голода от 20 до 30 млн.человек. Пожалуй, хорошо, что так случится, ибо некоторые народы должны быть истреблены.

Ну, а возвращаясь к аргументам П.И.Бажанова в обоснование важности праздника Дня Победы, отмечу, что отец говорил: он нужен для повышения бдительности людей, против рецидивов экстремизма и агрессивности любого сорта.

Ну, и, наконец, подчеркивал папа, великая победа напоминает нам о времени, когда Москва и Запад, несмотря на глубокие идеологические противоречия, сплотились и общими усилиями спасли человечество. Достойный пример для подражания!

Празднованию Дня Победы П.И.Бажанов отдавал душу, мобилизовал весь городской актив на организацию торжеств. Вот, в частности, как отмечалось 25-летие Великой Победы в 1970 году. 22 апреля 1970 года отец записал в дневнике: «В связи с 25-й годовщиной Победы в Великой Отечественной войне направил письма фронтовикам писателям и журналистам, предложив предоставить свои книги о войне с автографами для выставки, намеченной на 9 мая. Отдельное письмо послал на фирму грампластинок с просьбой обеспечить город записями фронтовых песен».

4 мая 1970 года:

Весь день прошел в планерках и оперативках, посвященных Дню Победы. Вечером выступил с докладом в городском театре на торжественном собрании в ознаменование Дня Победы.

И вот сам День Победы. Папа описывает, как руководители Сочи возложили венки на братской могиле на старом кладбище, где захоронено около 2000 бойцов и офицеров Советской Армии. Оттуда поехали на открытие ресторана-землянки на горе Бытха. Это – папино детище, его идея, его кураторство строительства и функционирования землянки. Собралось 24 человека, в том числе папины боевые товарищи. Отец так описал посещение землянки в праздничный день: «Встреча прошла отлично. Обслуживали стол девушки в военной форме. Мы определили основные направления деятельности землянки. Главное – военно-патриотическое воспитание, встречи фронтовиков, продолжение их традиций».

В тот же день П.И.Бажанов послал телеграмму в Минводы, где встречались его однополчане (более 40 человек). А 11 мая отец устроил встречу с ветеранами 20-й горнострелковой дивизии, оборонявшей перевалы на подходе к Сочи в период Великой Отечественной войны. На следующий день – праздничный концерт ансамбля песни и пляски Северо-Кавказского военного округа в санатории им.Фабрициуса. Встреча с командующим округа генералом А.Т.Алтуниным. Еще одно мероприятие – премьера фильма «Освобождение», который П.И.Бажанов охарактеризовал в дневнике как «настоящую панораму важнейших событий войны». Вслед за этим состоялся визит сочинских руководителей в Североморск, к военным морякам.

На праздничных банкетах Отец произносил тосты, посвященные ветеранам. Я запомнил три из них.

***

В известной песне поется: «Выпьем за тех, кто командовал ротами, кто умирал на снегу. Кто в Ленинград пробирался болотами, путь преграждая врагу». Прошу выпить за здоровье наших фронтовых друзей-однополчан, их жен и детей, за их счастье. Оно ими завоевано в невиданной битве. А тех, кто остался на поле брани и не дожил до нашей Победы, вспомним и помянем доброй памятью!

***

Накануне Первой мировой войны в одном польском городе поженилась любящая друг друга пара. Счастье их было коротким. Вскоре мужа призвали в армию и направили на фронт.

Но вот отгремел последний выстрел войны. В письме муж сообщил жене, что в ближайшие дни возвращается с фронта. И она стала ждать. Вскоре в город начали прибывать фронтовики. Приезжали единственным вечерним поездом.

Пошив себе дорогое черное платье, жена каждый день направлялась к поезду. Но мужа все не было. Шли дни, недели, месяцы… Наступила зима, а женщина и в дождь, и в снег выходила к вечернему поезду с надеждой встретить, наконец, любимого мужа. Прошел год, второй, третий, а она все ждала и надеялась.

Женщина одевала свое уже потрепанное платье, специально сшитое для встречи. На перроне металась от проводника к проводнику, расспрашивала пассажиров, - не видели ли они в пути мужа, не произошло ли несчастного случая, не отстал ли муж от поезда . . . Увы, никто не мог ей ничего сказать.

Десять лет продолжалась эта история. Женщина уже седая, больная, в изодранном платье продолжала ходить на вокзал и, наконец, умерла.

Давайте же, друзья, выпьем за то, чтобы в нашей жизни больше не было войн!

***

Долгие годы властвовал Тиран. Постоянно вел войны, совершал набеги на соседние страны, беспощадно расправлялся с побежденными.

Тогда же существовало государство, народ которого отличался мужеством. Во главе государства стоял бесстрашный Тан. Ни раз, и ни два пытался Тиран поработить этот народ, но всякий раз терпел неудачу.

Но однажды Тирану удалось уничтожить всю малочисленную армию Тана, а его пленить. По случаю победы Тиран устроил пир. На пир был доставлен в цепях Тан. В разгар пира он обратился к Тирану с просьбой: «Перед тем, как казнить меня, разреши выполнить предсмертную просьбу - поцеловать тебя и твоих приближенных».

Опьяненный победой и вином, Тиран согласился. Тан, предварительно заразившийся чумой, поцеловал всех и заразил их неизлечимой болезнью. В страшных мучениях они погибли. Так Тан отомстил врагам за поруганную честь своего народа.

Предлагаю поднять бокалы и выпить за наших доблестных солдат, проявивших мужество и массовый героизм на фронтах Великой Отечественной войны и обеспечивших нашу Победу!

Ветеранам войны, и особенно - инвалидам, отец уделял внимание отнюдь не только в дни праздников.

Однополчане П.И.Бажанова из разных городов СССР гостили в нашем доме чуть ли не ежедневно. С одним из них, Иваном Соколовым, отец был особенно близок. В 1943 году на папиных глазах его разорвало осколками от снаряда. Папа не сомневался, что Иван погиб, и, вдруг, в конце 1950-х годов встречает его на улице в Сочи. Оказалось, что Иван тяжело раненым попал в плен, в 1945 году был оттуда освобожден, но вскоре арестован советскими спецслужбами и отправлен в ГУЛАГ. При Хрущеве его освободили. В Сочи Иван приехал подлечить свое израненное тело. Отец уговорил друга переехать в город-курорт, обеспечил жильем. Соколов и папа регулярно общались, вспоминали былое, помогали друг другу.

Отец придавал большое значение сплочению ветеранов войны, организовывал их встречи. Ветеранов приглашали выступать в школы, учреждения и на предприятия. Их обеспечивали достойным жильем, им выдавали премии и праздничные заказы, их награждали орденами, медалями, почетными грамотами.

Под особой опекой мэра находились инвалиды. Тогда, почти сразу после войны, их имелось великое множество. Меня поражало, что они никогда не унывали, пребывали в хорошем настроении, шутили, работали, как могли. Что-то мастерили, чем-то приторговывали. По-доброму относились к соседям и к нам мальчишкам.

Инвалиды вне очереди и бесплатно получали отдельные квартиры, автомобили «Запорожец» с ручным управлением, специальные коляски, гаражи. Их бесплатно пускали на стадионы, в концертные залы, кинотеатры (предоставляя удобные места). Им выплачивали достойные пособия.

Правда, работая в 1970-х годах в Калифорнии, мы с женой осознали, что наша страна весьма существенно отставала от лучших мировых стандартов в вопросах заботы об инвалидах. Характерный пример.

Рейсовые автобусы в Калифорнии были снабжены оборудованием для инвалидов. Если среди ожидавших на остановке находился человек в инвалидной коляске, водитель покидал свою кабину, подходил к входной двери, выдвигал платформу, вкатывал на нее коляску с инвалидом, транспортировал инвалида в салон, помогая ему устроиться на специальном месте. Когда инвалиду надо было выйти, водитель опять же обслуживал его по полной программе. Другие пассажиры никак не роптали, а некоторые принимали личное участие в погрузке и выгрузке человека с ограниченными возможностями. При этом автобусы умудрялись ходить строго по расписанию.

Рядом с каждой автобусной остановкой имелась телефонная будка. Кое-где она стояла под углом из-за холмистого рельефа местности. В таких случаях на будке висела табличка со следующим текстом: «Приносим наши извинения за то, что этот телефон труднодоступен для инвалидов. Ближайший телефон, которым инвалиды могут воспользоваться, находится по адресу…»

…Мы с отцом часто обсуждали военную тематику, уроки Второй мировой войны, тенденции развития международных отношений в послевоенном мире, перспективы человечества. Папа неизменно замечал: в основе холодной войны лежали непримиримые идеологические противоречия, и для ее предотвращения не существовало никаких возможностей.

Все началось с победы радикалов-большевиков в России. Соединенные Штаты были шокированы Лениным и его соратниками, которые делали вещи, абсолютно недопустимые с точки зрения американцев. Большевики упразднили частную собственность на средства производства и изъяли ее, физически уничтожив многих состоятельных людей. Они установили военную диктатуру, предали анафеме религию.

Возмущенный Вашингтон направил военный контингент на подавление «красных». В подкорке сознания большевиков надолго сохранилась память о том, что США были интервентами, пытавшимися навязать россиянам чужеземные порядки. Эти воспоминания наслаивались на изначально негативное отношение ленинцев к американскому капитализму, в высшей степени эксплуататорскому, признававшему лишь культ денег, и все более амбициозному, стремившемуся переделить планету, получить право на выкачивание ресурсов из колоний традиционных империй.

Лишь в 1933 году, после мощнейшего экономического кризиса, президент Франклин Рузвельт нормализовал отношения с Советской Россией. Тем не менее, недоверие американцев к коммунистическим порядкам в СССР сохранялось. Сближение Сталина с Гитлером в конце 30-х годов вызвало новый всплеск ненависти в США к Москве. Зазвучал тезис о том, что тоталитарные режимы создали альянс, который угрожает миру во всем мире.

Москва вела себя в отношении США более сдержанно, что диктовалось обстановкой. СССР пребывал в окружении враждебно настроенных государств. После вторжения Германии в СССР налаживание сотрудничества с США стало для Кремля императивом. Нападение Японии на американскую базу Перл-Харбор сплотило идеологических антагонистов в военный союз. Но даже будучи союзниками, стороны испытывали взаимное недоверие, имели различающиеся интересы и исподволь готовились к соперничеству в послевоенном мире. С окончанием мировой войны и исчезновением общего врага антигитлеровская коалиция потеряла основу своего существования. На повестку дня встали новые задачи, а они были у СССР и США совершенно разные.

Сталин не собирался менять суть своего тоталитарного режима, а значит, должен был противостоять воздействию извне на умонастроения советских граждан. В этой связи широкая опора на США в залечивании ран войны исключалась: вместе с помощью в страну проникла бы чуждая идеология. Одновременно советское руководство считало абсолютно необходимым окружить СССР с запада дружественными режимами. В период между двумя мировыми войнами восточноевропейские страны относились к Москве с недоверием, а некоторые из них с ненавистью. С точки зрения Кремля, именно это обстоятельство не позволило организовать коллективный барьер на пути гитлеровской агрессии. Чтобы не допустить повторения прошлого, надо было поставить у власти в Восточной Европе коммунистов. Тогда СССР не только приобрел бы надежных друзей, но и, наконец, вывел бы социализм за рамки одного государства, покончил со своей изоляцией. Кроме того, вынеся на собственных плечах основную тяжесть борьбы с фашизмом, выйдя из войны победителем, СССР претендовал наряду с США на роль глобальной державы. Москва считала себя вправе участвовать в послевоенном переустройстве мира.

Совсем по-другому смотрели на ситуацию американцы. Для них главным было закрепление лидерства в мире. Даже если бы коммунистического Советского Союза не существовало, Вашингтон все равно устремился бы к достижению этой цели. Им двигало осознание того, что без военного и политического лидерства США, американской экономической помощи невозможны стабилизация международных отношений, установление на планете прочного мира. Американцы исходили и из того, что они создали наиболее совершенную общественную систему и ее распространение на другие страны отвечает интересам всего человечества. Гегемонистские притязания Вашингтона подстегивались воспоминаниями об ошибках, допущенных после Первой мировой войны (тогда Америка замкнулась на свои внутренние дела), слабостью американских друзей в Европе и на других континентах, растущей мощью Советского государства.

Противодействие коммунизму стало второй самостоятельной целью внешнеполитической стратегии Белого дома. Соединенные Штаты только что вышли победителем в войне с агрессивным режимом Гитлера. И, вдруг, на горизонте стал наливаться мускулами новый. Планы и действия Москвы вошли в противоречие с традиционными американскими ценностями - самоопределение, демократия, частная собственность и открытый рынок. СССР устанавливал контроль над территориями, выходцы из которых составляли определенную часть населения США и требовали отпора «красным»: речь идет о поляках, чехах, венграх и т.д. Наконец, действия Кремля выглядели угрожающими с точки зрения безопасности: за Восточной Европой могли последовать Западная Европа, стратегические проливы в Средиземном море, Средний Восток, Азия. Американцы воспылали решимостью «противостоять советскому коммунизму и остановить его». Говоря образно, США вообразили себя Афинами или Римом, оплотом западной цивилизации против нашествия «варваров». Без нас, полагали американцы, мир погрузится в мрачное Средневековье. Присутствовал в действиях Вашингтона и экономический расчет. Американские корпорации, окрепшие за годы войны, нуждались в заморских рынках сбыта, новых сферах приложения капитала.

Итак, цели Москвы и Вашингтона были противоположными и сталкивались между собой. Скорректировать эти цели, приспособить их друг к другу, попытаться найти общий язык не представлялось возможным. Ни в СССР, ни в США не существовало соответствующих социальных слоев, политических и экономических групп, теорий и взглядов, которые могли бы предотвратить холодную войну. И она началась, основанная на взаимоисключающих интересах и подхлестываемая подчас преувеличенными страхами, ложными концепциями и разбушевавшимися амбициями.

Характерно, что даже когда холодная война закончилась и советские войска ушли из Центральной и Восточной Европы, Запад оставался зациклен на старых стереотипах. Бывший английский дипломат рассказал мне, что спецслужбисты Великобритании в начале 1990-х годов собирали в лесу под Берлином бумажки и салфетки, которые советские военнослужащие в прошлом использовали в качестве туалетной бумаги. Этот мусор спецсамолетами отправляли за океан. Там агенты ЦРУ исследовали надписи на бумажках и салфетках, а заодно проводили химический анализ веществ на них, чтобы определить, что и в каких количествах ели советские военнослужащие. Настоящий театр абсурда!

…Ну, а в беседах со мной отец обращал внимание на то обстоятельство, что международная обстановка очень переменчива, страны и народы могут неожиданно резко менять свое поведение. Последние 40 лет я изучаю международные отношения и раз за разом убеждаюсь в правоте папы.

Давным-давно, будучи студентом, я прочел в американском журнале «Лайф» статью о Камбодже. Автор утверждал, что эту страну в Юго-Восточной Азии можно назвать землей нирваны, блаженного покоя. Ее обитатели самые умиротворенные, кроткие, дружелюбные, гуманные существа на свете. Они не способны на конфликты, жестокость, насилие. В Камбодже, констатировал американский журналист, никогда не было кровопролитных войн и никогда не будет.

Замечательный образ идеального народа, проживающего в сказочной стране, долго держался в моей памяти. Но настал день, когда эта благостная картина вдруг оказалась разорванной в клочья. В 1975 году власть в Камбодже захватили местные коммунисты – «красные кхмеры», которые провозгласили политику уничтожения враждебных эксплуататорских классов, ликвидации городов как рассадников ненавистного капитализма. Безумный эксперимент вылился в настоящий геноцид камбоджийского народа. За четыре года пребывания у власти «красные кхмеры» загубили три миллиона человеческих жизней. Предприниматели, чиновники, военные, интеллигенция – все, попадавшие под руку палачам, подвергались изуверским попыткам, их вешали, расстреливали, заживо сжигали.

Наблюдая за этой вакханалией, я с горькой усмешкой вспоминал статью в «Лайфе», доказывавшую, что камбоджийцы самые безобидные существа на земле. Увы, все люди одинаково хороши и плохи в зависимости
от жизненных обстоятельств, от идеологии и политики государства, в котором они обитают.

Обратимся в этой связи к истории Европы. В первой половине XIX в. наиболее цивилизованная страна континента Франция превратилась в ненасытного империалистического хищника, который не только захватывал колонии по всему свету, но и вознамерился поставить на колени соседей по Европе. А рядом с Францией располагалась Пруссия. Пропитанная духом милитаризма, она, тем не менее, не проводила империалистическую политику, но не нападала на других. В «Войне и мире» содержится диалог Андрея Болконского с отцом. Андрей называет Наполеона великим полководцем, на что старый князь возражает: «Бонапарт в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. А они никого. Только друг друга. Он на них славу и сделал».

И, действительно, по словам академика Б.В.Тарле, «за всю его долгую победоносную карьеру никогда, ни до, ни после, с Наполеоном не случалось то, чего он достиг в эту осень 1806 года. В один месяц … он вконец разрушил одну из четырех существовавших тогда великих европейских держав, с которыми до сих пор должен был считаться. Его победа была на этот раз такой сокрушительной и полной, как еще никогда. Паническая растерянность прусского правительства и прусских генералов, полный отказ от сопротивления после первых же ударов, мгновенно проявившаяся и твердо установившаяся абсолютная покорность населения и всех гражданских властей – все это в таких размерах Наполеон наблюдал впервые».

Подытоживая случившееся, русский историк В.О.Ключевский писал: «В конце XVIII и в начале XIX в. в Европе не было народа более мирного, идиллического, философского и более пренебрегаемого соседями, чем немцы. А менее чем сто лет спустя после появления Вертера и только через одно поколение от Иены этот народ едва не завоевал всей воинственной Франции, провозгласил право силы, как принцип международных отношений и поставил под ружье все народы континентальной Европы».

Еще позднее немцы под руководством Гитлера принялись за агрессии и геноцид в отношении других народов, включая французов. И уже многие французы повели себя как трусы. Они не просто смирились с немецкой оккупацией, но даже находили в ней позитивные зерна. Говорили друг другу, что немцы, в конце концов, не так плохи, что они, наконец, наведут порядок в стране. И жизнь шла своим чередом: в ресторанах поедали устрицы и улитки, в «Мулен Руж» отплясывали канкан красотки, кутюрье продолжали изобретать наряды. Экстремисты собирались на фашистские митинги и выкрикивали проклятия в адрес врага – Англии. С одобрением и экстремистами, и другими был встречен смертный приговор патриоту генералу де Голлю, вынесенный предателями – вишистами в 1940 году.

Можно привести и другие примеры неожиданных метаморфоз в поведении наций. Скажем, японцы веками сидели на своих островах и забавлялись чайными церемониями и икебаной. Но, набрав в конце XIX века мощь, самураи обрушились с агрессиями и геноцидом на весь гигантский Азиатско-Тихоокеанский регион. Или итальянцы, долго безропотно сносившие грабительские набеги соседей по Европе, после объединения страны решили переквалифицироваться из зодчих, живописцев и музыкантов в римских легионеров и пустились в агрессии под предводительством Б.Муссолини. До Первой мировой войны американцы имели скромную армию и относились к ней с пренебрежением. После окончания мирового конфликта в Новом свете вообще развилось отвращение к заморским походам. Зато после Второй мировой войны и вплоть до наших дней американцы только и делают, что воюют во всех частях света.

В последние два десятилетия ученые, вдохновленные окончанием холодной войны, сочинили множество благостных теорий о вступлении человечества в эру нирваны. Американский политолог Фрэнсис Фукуяма опубликовал в 1990 году работу, возвестившую о «конце истории». Ученый писал, что американская модель – политическая демократия и неолиберальная экономика – стремительно распространяется по земному шару. Вскоре, утверждал Фукуяма, падут последние антизападные бастионы, и все человечество заживет по американским правилам и под эгидой США. И тогда человеческая история кончится, ибо она есть история конфликтов, а в обновленном мире некому и незачем будет конфликтовать.

Еще один американец, Стивен Краснер, заговорил о грядущей в недалеком будущем смерти суверенных национальных государств. По мнению Краснера, вступая в отношения друг с другом и с международными организациями, государства постепенно отказываются от своего суверенитета, несмотря даже на отсутствие единого «мирового правительства», роль которого выполняет сеть межгосударственных соглашений и международных режимов.

Громко зазвучали в начале 1990-х годов в Европе предложения о передаче государствами своих полномочий одновременно в двух направлениях: вниз (народам и регионам) и вверх (наднациональным структурам). Утверждалось, что функции государств на Европейском континенте (а впоследствии и в других регионах) начнут сокращаться и отмирать. Все это позволит установить мир и стабильность.

Некоторые теоретики предсказывали создание мирового правительства на базе ООН, превращение этой организации в союз народов, а не государств, и тогда сильные государства не смогут диктовать свою волю слабым. Кое-кто полагал, что место государств займут транснациональные корпорации или бурно развивающиеся мегаполисы (типа Шанхая, Гонконга, Калифорнии), религиозные организации, тайные кланы, сетевые группы.

Все вышеперечисленные теории можно отнести к категории оптимистичных. Но по мере того, как время шло, а нирвана не наступала, стали рождаться и пессимистические прогнозы. Всемирную известность получила теория гарвардского профессора Самуэля Хантингтона о том, что человечество раскалывается на семь-восемь враждующих цивилизаций. Другой американец, Франк Пфеч, пришел к выводу, что в XXIстолетии возобладают экономические конфликты между регионами и региональными организациями. В последние же годы все большее распространение приобретает школа взглядов о том, что главная угроза миру и стабильности будет исходить от внутренних катаклизмов в возрастающем количестве государств. Делаются даже прогнозы о том, что в конце концов развалятся все государства и человечество вернется в каменный век.

На самом деле, факты все очевиднее свидетельствуют о том, что современный мир мало отличается от прошлого – он по-прежнему разделен на национальные государства, которые продолжают сотрудничать или ссориться, движимые самыми различными мотивами: экономическими, идеологическими, историческими, великодержавными и т.д. Наиболее мощные державы, как и прежде, борются за лидерство, стремясь привлечь под свое крыло (и кнутом, и пряником) средние и малые страны. А те, исходя из обстоятельств, возможностей и предпочтений, выбирают себе покровителей. И, как правило, соседи гигантов ищут опору у более отдаленных центров силы.

Возьмем ситуацию с Китаем. Он все более тесно взаимодействует с остальными странами Восточной Азии в экономической и гуманитарной областях. Поднебесную связывают с ними коммерческий интерес, география и схожие цивилизационные ценности. Но, несмотря на все эти узы, у соседей нарастает страх в отношении китайского «дракона», не по дням, а по часам наращивающего мускулы. И соседи, от Японии и Южной Кореи до Вьетнама и Филиппин, ищут защиту в Соединенных Штатах. Еще недавно казалось, что азиаты вот-вот прогонят американцев из региона, но вектор настроений сменился на противоположный. Даже вьетнамцы, испытавшие в 1960-1970-х годах на себе все ужасы американской агрессии, теперь налаживают с Пентагоном военно-политический диалог по китайской тематике.

В окружении России в свою очередь ощущается беспокойство. По мере возрождения мощи Российского государства, его стремления к восстановлению сферы своего влияния на постсоветском пространстве и в мире в целом ряд наших соседей озаботился идеей противодействия планам (реальным и мнимым) Москвы. Они видят в Вашингтоне гаранта своих суверенитета, территориальной целостности, социально-экономического прогресса.

А вот многие соседи США по Американскому континенту воспринимают сверхдержаву совсем по-иному и именно в ней усматривают угрозу собственным интересам. В их глазах как раз Россия – поборник свободы и независимости. На Ближнем и Среднем Востоке тоже к Соединенным Штатам в целом существует меньше доверия, чем к России.

Так что сомнений нет – ни окончание холодной войны, ни глобализация, ни феноменальные достижения в области науки и техники – ничего в нашем мире не изменили.

Что же мешает миролюбию государств? В Vвеке до нашей эры китайский мыслитель Шан Ян пропагандировал войну как средство сплочения и подчинения собственного народа, укрепления власти, обогащения государства. Когда страна живет мирной жизнью, рассуждал философ, народ расслабляется, общество разъедает яд. И наоборот, когда страна воюет, общество сплачивается вокруг правителя.

Две тысячи пятьсот лет спустя, уже в ХХ

До тех пор, пока американцы считают, что их стране угрожает опасность, национальная идентичность остается весьма великой. Если же чувство опасности притупляется, прочие идентичности вновь берут верх над идентичностью национальной.

Вслед за мыслителями современные политики подчас испытывают искушение укрепить государство и личную власть за счет эксплуатации темы внешних угроз. Есть мнение, что агрессивность присуща тоталитарным и авторитарным режимам, которые таким образом пытаются погасить протестные настроения народа. Однако в демократических государствах тоже существует почва для нагнетания агрессивности. Оппозиционные политики неизменно разыгрывают карту национальной безопасности, обвиняя правительство в слабости и трусости перед лицом внешних угроз. В США, например, республиканцы атакуют политику президента за «беспринципные уступки» России. При этом очевидно, что, окажись республиканцы в Белом доме, вынуждены были бы действовать в схожем с Обамой ключе.

Можно привести десятки других примеров, когда внешняя политика становится разменной монетой во внутриполитических играх. Так, в Японии и Индии правительства подвергаются критике за неспособность добиться процесса в урегулировании территориальных вопросов с соседями, в Италии, Франции и Германии – держать наплыв пришельцев из других цивилизаций.

Особенно усердствуют в нагнетании истерии военно-промышленные комплексы, ведь наличие врага оправдывает само их существование.

Еще одна причина агрессивности государств – их гегемонистские амбиции. Всякий раз, когда государство набирало мощь, в нем рождались теории, обосновывающие право осуществлять экспансию. И неважно, каким было данное государство – религиозным или атеистическим, коммунистическим или нацистским, авторитарным или демократическим – рано или поздно оно предпринимало попытки реализовать великодержавные теории на практике.

Китайцы с незапамятных времен воспринимали собственную страну как Срединную (центральную) империю, имевшую «мандат неба» на управление Поднебесной. Древний Рим тоже не сомневался в праве повелевать человечеством ради его же блага. Арабы, сплотившиеся под знаменами ислама в VII в., в свою очередь уверились, что их завоевательные войны санкционированы Аллахом и принесут пользу всем. Французы, создав сильное централизованное государство, решили, что они избранная нация, на которую возложена Богом и Судьбой миссия нести человечеству цивилизацию.

В таком же духе воспринимали собственную колонизаторскую деятельность англичане и голландцы, испанцы и португальцы. Япония, едва-едва усилившись во второй половине XIXв., заговорила о своем долге освободить народы Азии от «белых варваров», передать им «высшую мораль и культуру». Под этими красивыми лозунгами японцы обрушились с агрессиями на соседние государства.

Объединившись в 1871 г. в единую империю, до неузнаваемости преобразились немцы. Стоило итальянцам воссоздать единое государство в 1870 г., как и у них вскоре появился вождь, «цезарь» Муссолини, провозгласивший в 1936 г. новую Римскую империю и приступивший к территориальным захватам в Европе и Африке. Царская Россия стремилась к экспансии под славянофильскими и православными знаменами, а сменившие царей большевики взяли курс на всемирную пролетарскую революцию.

После развала коммунистического блока настала очередь американцев поверить во всепобеждающую мощь своей идеологии. Вашингтон принялся за создание «Pax Americana». Неудачи «крестовых походов» в Афганистан и Ирак, финансово-экономический кризис остудили великодержавную лихорадку за океаном. Вопрос: надолго ли? Еще один вопрос: как поведет себя Китай, не по дням, а по часам наливающийся экономическими и военными мускулами?

Источником конфликтов выступает и экономическая сфера. На нынешнем этапе особенно труднопреодолима и опасна конкуренция за контроль над источниками и маршрутами доставки энергоносителей.

Ну, и, наконец, вновь могут встать на повестку дня идеологические противоречия (ушедшие в последние десятилетия в тень). В объединенной Германии бывшие гэдээровцы ностальгически вздыхают по утерянным социальным льготам и статусу граждан первого сорта. Да и на более благополучном Западе Европы финансово-экономический кризис поверг многих в пессимизм и заставил снять с пыльных полок разоблачительные труды Карла Маркса о капитализме. И в самой главной цитадели свободного рынка народ делегировал в Белый дом Барака Обаму, подозреваемого в социалистическом уклоне.

Если уж в самых успешных и продвинутых государствах мира пробудился интерес к левым идеям, то, что говорить об остальных. Причем, есть государство, которое может стать для слабых и обездоленных новой путеводной звездой. Это Китай. Если он продолжит наращивать совокупную мощь, оставаясь при этом под социалистическими знаменами и демонстрируя свою принадлежность к «третьему миру», рано или поздно Поднебесной начнут подражать.

Наблюдая за развитием современных международных отношений, я часто вспоминаю постулат отца: государство должно быть сильным, чтобы выжить! Трудно возразить.

Еще древнегреческий учитель Фукидид писал, что в мире, где нет центральной власти, «сильный делает то, что в состоянии делать, а слабый со­глашается с тем, с чем вынужден согла­шаться». Вся последующая история чело­вечества свидетельствует о справедли­вости вывода Фукидида. Причём, как бы ни была развита и совершенна та или иная цивилизация, её раздавливали, если она оказывалась не в состоянии постоять за себя. Характерные примеры: судьбы Италии эпохи Возрождения и Китайской империи в XIX столетии.

Катастрофическим Рубиконом для Италии стал 1492 год. По наущению гер­цога Миланского французский король Карл VIII двинул войска на Неаполитанс­кое королевство. В различных областях Апеннинского полуострова агрессоров встречали как освободителей, с надеж­дой, что французы помогут избавиться от местных бесчестных правителей. Но всё же патриотические силы собрали армию и приготовились дать французам решаю­щий бой. Сражение состоялось у деревни Форново. И хотя итальянцы имели по­давляющее превосходство в живой силе, их разбили в пух и прах. Судьба Италии была проиграна в течение одного часа. Если бы итальянцы победили, то, вполне возможно, почувствовали бы себя еди­ным народом, способным отстаивать свою свободу. С Италией стали бы счи­таться как с нацией, которую лучше не трогать. Европейские державы перестали бы жадно делить итальянские земли, по­пирая беззащитных и беспомощных або­ригенов.

Экспедицию Карла VIII на Апеннинс­кий полуостров можно сравнить с Опи­умными войнами англичан против ки­тайцев середины XIX столетия. Те войны, явившиеся для Англии лёгкой прогул­кой, повлекли за собой цепную реакцию трагических последствий - длительный период иностранного вмешательства в дела Поднебесной, кровавых конфлик­тов, восстаний и революций. Англичане, подобно Карлу VIII, продемонстрирова­ли всему миру бессилие великой нации, возможность беспрепятственного захва­та огромной добычи, неспособность сверхцивилизованных, изнеженных су­ществ действовать сплочённо и слажен­но, их готовность раболепствовать перед грубым, жестоким и решительным аг­рессором. Великие народы, итальянцы и китайцы, гордившиеся своими прежни­ми достижениями, подверглись униже­нию и разгрому.

Это разожгло национализм и ксено­фобию, без которых невозможно объ­яснить многие последующие события. Периодически два упомянутых народа взрывались и принимались крушить, заливать кровью всё вокруг, но затем столь же внезапно они «сдувались», уходили в себя, в очередной раз услуж­ливо сгибаясь перед иностранными «варварами». «Боксёрское» восстание в Китае и фашизм в Италии, приход к власти китайской компартии и мощь итальянской компартии, маоцзэдуновская «культурная революция» - все эти явления уходят корнями в далёкое прошлое, желание отомстить за пере­житые унижения.

Впрочем, абсолютную параллель меж­ду судьбами Китая и Италии нельзя про­водить. В Поднебесную явились евро­пейские державы с совершенно иной культурой, основанной на науке, органи­зованности и передовых вооружениях. На Апеннины же вторглись представите­ли идентичной культуры, причём отста­вавшие от итальянцев по многим пара­метрам. И это лишь усугубляло горечь от поражения. Единственно, в чём иност­ранцы превосходили жителей Апеннинс­кого полуострова, так это в умении спло­титься в единое целое и сражаться до победного конца.

Сразу после разгрома при Форново на Италию обрушились практически все сколько-нибудь боеспособные армии Европы. Даже швейцарцы отвлеклись от коров и в качестве наёмников объявились на итальянской земле. Банды отъявлен­ных мерзавцев шныряли по Италии, на­водя ужас на крестьян и горожан. Голод и чума охватили весь Апеннинский полуос­тров. А местные правители, будучи не в состоянии объединиться на защиту роди­ны, неизменно вступали в ту или иную коалицию с иностранцами с целью нанес­ти удар по личным противникам среди итальянцев. Тысячи и тысячи соплемен­ников гибли в междоусобных войнах. Никто не имел достаточных сил и желания положить конец вакханалии. Она про­должалась более 30 лет.

Развязка наступила в 1527 году. Импер­ская армия испанского короля Карла V, не испытывая серьёзного сопротивления, взяла под контроль Рим. Далее на протя­жении девяти месяцев шло уничтожение Великого города. Даже могилы разрыва­лись в поисках ценностей.

Погром в Риме явился катастрофой, последствия которой навсегда оставили рубец в душах итальянцев. Жители Апен­нин до сих пор задаются вопросом:

По­чему не нашёлся в то время лидер, кото­рый смог бы поставить заслон на пути разношёрстных и вечно пьяных солдат Императорской армии?

Римская катастрофа не имеет аналогов в европейской истории как акт нацио­нального унижения. В городе на Тибре располагалась штаб-квартира католичес­кой церкви, к которой принадлежало большинство тех, кто уничтожал Рим. Эти люди не просто бандитствовали, они со­вершили непростительное богохульство, подняв руку на свою церковь. Итальянцы, которые беспомощно наблюдали за всем этим, осознали, что они не просто воен­ные и политические импотенты, а, по сути, предатели своего морального и духовно­го наследия. Уничтожение Рима разру­шило души итальянцев, привело к потере самоуважения и воли к созданию единого государства.

В XX столетии вновь появились желаю­щие побить более слабых. Не вышло - агрессоры встретили решительный и со­крушающий отпор. В XXI веке ничего не изменилось - слабых по-прежнему бьют, поэтому надо быть сильным, как бы за­манчиво ни звучали лозунги глобализа­ции о превращении человечества в одну большую и дружную семью.

И в заключение слова, которые любил повторять отец, обосновывая тезис о повторяющихся циклах в жизни человечества: «Мир способствует процветанию, процветание стимулирует гордыню, гордыня возбуждает злобу, злоба ведет к войне, война порождает нищету, нищета воспитывает гуманизм, гуманизм ведет к миру, мир способствует процветанию, процветание… и начинается следующий цикл, идентичный предыдущему».