ИНТЕЛРОС > №125, 2014 > Увидеть за деревьями лес: ЭВОЛЮЦИЯ, МИРОСИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ, СТАТИСТИКА Олег Собчук
|
Moretti F. DISTANT READING. — L.; N.Y.: Verso, 2013 — 244 p.
Будет преувеличением сказать, что рецензируемая книга — о том, как исследовать литературу, не читая ее (хотя и возникает желание прибегнуть к такой характеристике). Скорее, она о том, что делать в случаях, когда нужно проанализировать массив произведений, размер которого не позволяет воспользоваться традиционной филологической практикой «пристального чтения» (close reading). В таких случаях, по мнению Франко Моретти, нужно применять как раз противоположный подход — «отдаленное чтение» (distant reading), состоящее, прежде всего, в использовании количественных методов анализа. Результаты «отдаленного чтения» автор объясняет с помощью двух концептуальных схем: теории эволюции и социологической миросистемной теории. Франко Моретти — известный итальянский литературовед, профессор английского и сравнительного литературоведения в Стэнфродском университете. Он начинал свою исследовательскую деятельность как литературный критик- марксист[1], но в течение 1990—2000-х гг. разработал оригинальный подход, сочетающий историю литературы с теорией эволюции, миросистемным анализом, а также использованием картографии и количественных методов[2]. Марксистская теория тоже остается — правда, теперь она менее заметна и проявляется в использовании работ левых ученых (историков и социологов), таких как Иммануил Валлерстайн, Пьер Бурдьё или Бенедикт Андерсон, а не философов-теоретиков марксистского толка вроде Эрнесто Лаклау или Алена Бадью. «Отдаленное чтение» — сборник статей, дающий хорошее представление об исследовательском развитии Моретти на протяжении последних двух десятилетий. Первая статья сборника (а они расположены хронологически), «Европейская литература Нового времени: географический очерк», появилась в 1994 г., а последняя, «Теория сетей, анализ сюжета», — в 2011 г. Вместо того чтобы переработать более ранние тексты, обновить их для второго издания, автор нашел довольно нестандартное решение: для каждой из десяти статей сборника он написал небольшое предисловие, описывающее контекст ее создания. Большинство статей посвящены истории литературы и сочетают в себе, в большей или меньшей степени, все упомянутые выше компоненты подхода Моретти. Название книги отражает идею, которая доминирует в работах Моретти с конца 1990-х гг.: необходимо изучать не только ограниченное число канонических текстов, но и все множество произведений, которые не стали популярными, но из которых как раз и состоит 99% когда-либо написанной художественной литературы. Этот массив забытых или полузабытых текстов Моретти образно называет «великим непрочтенным» (great unread), а метод для его чтения, метафорически, — «отдаленным чтением». Такой подход предполагает отказ от попыток читать каждое изучаемое произведение, поскольку это становится невозможным. Вместо этого Моретти предлагает использовать статистику: считать количество опубликованных текстов, определять частотность слов, подсчитывать количество диалогов между персонажами и т.д. В каком-то смысле это окольные пути (ведь, если захотеть, по крайней мере часть этого можно узнать путем чтения непосредственного), но для определенных целей они оказываются наиболее эффективными. Каковы же эти цели? Моретти не формулирует их прямо, однако очевидно, что он стремится к номотетической науке о литературе, т.е. науке, изучающей не уникальные явления, а общие закономерности. В некоторых случаях он даже осторожно говорит о «законах литературной эволюции» (с. 50). Хотя отдельные ветви методологии Моретти сплетены очень крепко и логично, каждая из статей с различной силой акцентирует тот или иной компонент: в одном тексте больше всего внимания уделяется теории эволюции, в другом — статистике и т.д. Подобное распределение внимания подталкивает к тому, чтобы говорить о составляющих подхода Моретти тоже по отдельности, не забывая при этом, что такое разделение будет довольно условным. Эволюционный подход Моретти состоит в уподоблении литературы (или, точнее, литературных форм) биологическим видам. Как и биологические виды, литературные формы обычно возникают вследствие случайных, неосознанных изобретений и начинают борьбу за существование. Отбор успешных произведений осуществляют сами читатели — «те, кто читает роман А (но не Б, В, Г, Д, Е, Ж, З...) и поддерживает А "живым" для последующего поколения, когда другие читатели смогут поддержать его жизнь для последующего поколения — до тех пор, пока в конце концов А не канонизируется» (с. 67). Таким образом, в литературном процессе действует что-то вроде «читательского отбора» (напоминающего естественный отбор, в котором процесс селекции осуществляется с помощью факторов среды). История литературы — это, по мнению Моретти, история успеха небольшого количества текстов и неуспеха большинства произведений: «Что происходит с 99,5% изданной литературы? Они заходят в морфологический тупик. Как писал Ричард Докинз в "Слепом часовщике", существует много способов быть живым, но еще больше способов быть мертвым... много успешных книг, но несравненно больше оказавшихся неуспешными» (с. 77). Хотя в этом случае Моретти говорит о выживших и забытых текстах, чаще он рассуждает об эволюции «литературных форм» (т.е. жанров и приемов). Например, статья «Литературная бойня» (2000[3]) посвящена развитию отдельного литературного приема — присутствия «улик» — в британских детективных рассказах 1891—1899 гг. Проанализировав более ста рассказов и построив эволюционное древо их развития, Моретти доказывает, что именно те произведения, где присутствовали улики, на основании которых читатель мог самостоятельно прийти к правильной разгадке, имели успех (ими оказались рассказы — кстати, далеко не все — о Шерлоке Холмсе). В статье «Европейская литература Нового времени» Моретти поднимает важный вопрос: почему случилось так, что именно европейская литература доминировала в мире на протяжении нескольких последних столетий? Какие факторы привели к такому успеху? Ответ он находит в классической работе «Систематика и происхождение видов» биолога Эрнста Майра[4]. По теории Майра, которая теперь является общепринятой, эволюция проходит медленно в больших популяциях организмов и быстро — в маленьких, где каждая случайная мутация имеет шанс распространиться среди всех особей. Поэтому наибольшее разнообразие видов можно найти не на материках, а на архипелагах, где размеры островов накладывают ограничения на размеры популяций. Европейская литература начинает активно развиваться с возникновением национальных государств. Разделением на отдельные участки, которые при этом могут обмениваться своими лучшими литературными изобретениями, Моретти объясняет ускорение эволюции литературных форм в этой части мира: «На европейском архипелаге пространство достаточно прерывисто, чтобы сделать возможным одновременное исследование сильно различающихся путей. И в европейском кусте, с его тесно переплетенной сетью национальных литератур, каждая новая попытка сразу же начинает распространяться, не рискуя больше оказаться забытой на века» (с. 18). Миросистемный анализ — направление в социологии, разработанное во многом благодаря усилиям американского теоретика Иммануила Валлерстайна. Основываясь на работах Николая Кондратьева, Фернана Броделя, Карла Маркса, Уильяма Мак-Нила и других, Валлерстайн предложил синтетический подход, направленный на изучение общих закономерностей социально-экономического развития. Центральным понятием этой концепции является миросистема — «некое территориально-временное пространство, которое охватывает многие политические и культурные единицы, но в то же время является единым организмом, вся деятельность которого подчинена единым системным правилам»[5]. Одним из главных свойств миросистемы является неравномерность: она состоит из центра (или ядра), периферии и полупериферии. Центр обладает монополией на ключевые товары и поэтому может извлекать сверхприбыль, экспортируя эти товары в страны периферии. Со временем монополия на эту продукцию может быть утрачена, но, как правило, страны ядра находят способ создать монополию на новый товар, поддерживая таким образом существующую структуру миросистемы. Страны полупериферии занимают среднее положение и имеют шансы либо присоединиться к странам ядра, либо спуститься вниз по иерархической лестнице. Франко Моретти делает предположение, что литературные «товары» циркулируют схожим образом: существуют страны ядра, экспортирующие литературу, и страны периферии, импортирующие ее. Здесь имеются в виду не только отдельные произведения, но и литературные формы: они изобретаются в центре, а оттуда заимствуются другими национальными литературами. Такую систему Моретти предлагает называть «мировой литературой» или «мировой литературной системой» — по аналогии с «миросистемой» Валлерстайна. В статье «Гипотезы о мировой литературе» (2000) он проверяет предположение, что «в культурах, находящихся на периферии литературной системы (а значит, почти во всех культурах в Европе и за ее пределами), современный роман возникает не как самостоятельное изобретение, а как компромисс между западными формальными влияниями (обычно французскими или английскими) и местными материалами» (с. 50). При этом в категорию «материалов» попадают не только темы или места действий, но и стилистические особенности: из-за тесной связи с национальными языками они трудно поддаются заимствованию. Связь заимствованных форм и местного стиля часто приводит к наиболее интересным литературным изобретениям, которые, по мнению Моретти, чаще всего появляются в зоне полупериферии (в качестве примеров он приводит латиноамериканский магический реализм и русский «роман идей»). Похожим образом, по мнению автора, структурируется не только литература, но и кино. В статье «Планета Голливуд» (2001) Моретти делает попытку проследить распространение американских фильмов в различных странах. На основании данных о кассовых сборах наиболее популярных американских фильмов он делает предположения о некоторых закономерностях «экспорта» голливудского кино с 1986 по 1995 г. Например, приключенческие фильмы хорошо продавались, потому что в них главное — увлекательная история, как правило, легко поддающаяся переводу, а комедии — намного хуже, потому что в них шутки часто зависят от языка и требуют хорошего знания культурного контекста. Распространение детского кино было довольно проблематичным до тех пор, пока не возник «гибрид, интересный как для детей, так и для взрослых: "E.T.", "Кролик Роджер", "Назад в будущее", разнообразные "Звездные войны" и "Индианы Джонсы". Это истории, созданные для нового человеческого вида — сообразительных детей и глуповатых взрослых (Homo puerilis). Их бог — Стивен Спилберг» (с. 101). Все эти случаи Моретти повторно рассматривает с точки зрения теории эволюции: фильмы Спилберга хорошо экспортируются потому, что они успешно выживают в сильно отличающихся друг от друга условиях отдельных «культурных экосистем», в отличие, например, от комедий (хотя, кажется, с 1995 г. уже многое изменилось и голливудские комедии успели стать намного более универсальными). Статистические методы, используемые Моретти, сводятся по большей части к количественным подсчетам по ряду показателей и не предполагают сложного математического аппарата. В статье «Стиль, Inc. Размышления о семи тысячах заглавий (британские романы 1740—1850-х годов)» (2009) Моретти, применяя количественный анализ, пытается определить общие закономерности в эволюции романных названий. Первая находка состоит в том, что средняя длина заглавий на протяжении указанного периода существенно уменьшается (с десяти—двадцати слов в 1740—1750-х гг. до шести в 1790 г., оставаясь после этого стабильной), и эта тенденция имеет негативную корреляцию с увеличением количества издаваемых романов, т.е. чем больше появляется романов, тем короче становятся их названия. Но названия не просто становятся короче — меняются их форма и функция. Длинные названия играли роль кратких пересказов сюжета, и это было важно в читательской среде, для которой роман был еще жанром новым и непривычным. Короткие же названия хорошо подходят в том случае, когда читатель уже знаком с жанровыми конвенциями романа и его нужно, прежде всего, заинтриговать. Анализом количества слов в названиях Моретти не ограничивается — его интересует также, какие именно слова попадают в заглавия. Например, оказывается, что с исчезновением длинных названий исчезают и глаголы: длинные названия были микроповествованиями, и именно глаголы служили для передачи действия. Зато становится больше существительных и прилагательных. Последние могут быть организованы в соответствии с определенными формулами («артикль—существительное», «артикль—прилагательное—существительное», «the x of у» и др.), частотность использования которых варьируется от жанра к жанру. Движение в сторону масштабности анализа (основанного преимущественно на использовании количественных методов, хотя и не только их) прослеживается почти во всех статьях сборника. При этом несложно заметить, что со временем Моретти обращается к количественным методам все чаще: первое исследование в книге основано на небольшой выборке прочтенных «вручную» канонических произведений, а последние — «Стиль, Inc.», «Теория сетей, анализ сюжета» — на количественном анализе большого объема данных. Итак, эволюция, миросистемный анализ и количественные методы в литературоведении. Насколько все это оригинально? Моретти — не первый и не единственный, кто заметил, что культурные явления хорошо вписываются в теорию Дарвина. В частности, популяризации этой идеи способствовала книга биолога Ричарда Докинза «Эгоистичный ген» (1976), в которой было предложено понятие «мема» — единицы культурной эволюции, названной по аналогии с геном[6]. Сейчас уже существует довольно большой (и быстро увеличивающийся) пласт научной литературы, посвященной культурной эволюции[7] (это направление называют «филогенетическим подходом»). Другое дело, что большинство из этих работ относятся к лингвистике, антропологии и истории, а не к литературоведению. Применение теории эволюции к литературному материалу — до сих пор явление очень редкое[8], и Моретти можно считать первопроходцем в этой области. Похожим образом дело обстоит и с миросистемным анализом в литературоведении. Моретти первым предложил такой симбиоз, хотя отдельные идеи, напоминающие этот подход, высказывались литературоведами и раньше — например, Итамаром Эвен-Зохаром[9]. Количественный анализ литературы и культуры более распространен, чем предыдущие два подхода, однако трудно отрицать, что Мо- ретти был одним из наиболее ранних его сторонников и значительно способствовал укреплению его позиций[10]. [1] Наиболее заметная книга Моретти этого времени — сборник эссе: Moretti F. Signs Taken for Wonders: Essays in the Sociology of Literary Forms. L.: New Left Books, 1983. [2] См.: Moretti F. Modern Epic: The World-System from Goethe to Garcia Marquez. L.; N.Y.: Verso, 1996; Idem. Atlas of the European Novel 1800—1900. L.; N.Y.: Verso, 1998; Idem. Graphs, Maps, Trees: Abstract Models for Literary History. L.; N.Y.: Verso, 2005. [3] Здесь и далее в скобках указаны даты первых публикаций статей. [4] См.: MayrE. Systematics and the Origin of Species. N.Y.: Columbia University Press, 1942. [5] Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение / Пер. Н. Тюкиной. М.: Территория будущего, 2006. С. 75. [6] Докинз Р. Эгоистичный ген / Пер. Н. Фоминой. М.: Corpus, 2013; См. развитие идеи о мемах в статье: Докинз Р. Вирусы разума // Докинз Р. Капеллан дьявола / Пер. П. Петрова. М.: Corpus, 2013. С. 203—230. [7] См. обзорную работу: Mesoudi A. Cultural Evolution: How Darwinian Theory Can Explain Human Culture and Synthesize the Social Sciences. Chicago; L.: University of Chicago Press, 2011. [8] См., например: Barbrook A., Howe C, Blake N, Robinson P. The Phylogeny of the Canterbury Tales // Nature. 1998. № 394. P. 839; Norenzayan A., Atran S, FaulknerJ., SchallerM. Memory and Mystery: The Cultural Selection of Minimally Counterintuitive Narratives // Cognitive Science. 2006. № 30. P. 531—553. Здесь не учтены работы представителей так называемого литературного дарвинизма, или эвокри- тики (см., например: The Literary Animal: Evolution and the Nature of Narrative / Ed. J. Gottschall, D.S. Wilson. Evan- ston, Il.: Northwestern University Press, 2005), поскольку они используют не общую теорию эволюции, а довольно специфическое ее ответвление — эволюционную психологию. Филогенетический подход (к которому можно причислить и Моретти) и литературный дарвинизм — разные направления, и сам итальянский литературовед критиковал сторонников последнего как «наивных в их пренебрежении формальным анализом и приверженности размытым и грубым смысловым единицам» (Moretti F. Moretti Responds (ii) // Reading Graphs, Maps, Trees / Ed. J. Goodwin, J. Holbo. Anderson: Parlor Press, 2011. P. 73). [9] См.: Even-Zohar I. Polysystem Theory // Poetics Today. 1979. № 1. P. 287-310. [10] В частности, Франко Моретти инициировал в 2010 г. создание Литературной лаборатории в Стэнфордском университете (http://litlab.stanford.edu/), в которой практикуется «отдаленное чтение». Среди работ ее участников стоит отметить следующие: Allison S, Heuser R, Jockers M, Moretti F, Witmore M. Quantitative Formalism: An Experiment // http://litlab.stanford.edu/LiteraryLabPamphlet1.pdf; Jockers M. Macroanalysis: Digital Methods and Literary History. Urbana et al.: University of Illinois Press, 2013. Вернуться назад |