ИНТЕЛРОС > №160, 2019 > О стихосложении Виктора Сосноры (предварительные замечания) Юрий Орлицкий
|
Юрий Орлицкий (РГГУ; ведущий научный сотрудник лаборатории мандельштамоведения, доктор филологических наук) Yury Orlitsky (Doctor of Philology; Head Research Fellow, Laboratory of Mandelstam Studies, Russian State University for the Humanities) Ключевые слова: Виктор Соснора, поэтика, стих, метрика и строфика Key words: Victor Sosnora, poetics, verse, meter and stanza УДК/UDC: 82.09 Аннотация: В статье анализируется метрический и строфический репертуар поэзии Виктора Сосноры, на основании чего делается вывод о беспрецедентном многообразии используемых автором на протяжении всего творчества стиховых форм. Abstract: The article analyzes the meter and stanza repertoire of the Viktor Sosnora’s poetry. On the basis of this analysis, it was concluded that the author uses an unprecedented diversity of verse throughout his work with verse forms.
Yury Orlitskiy. On Victor Sosnora’s Versification (Preliminary Notes)
Все писавшие и пишущие о поэзии Виктора Сосноры неоднократно указывали на главное качество его творчества — близкую к абсолютной степень свободы [Новиков 1979; Скидан 2006]. В полной мере это относится и к стихосложению мастера, в совершенстве владевшего всеми техниками, используемыми в современном русском стихе, и всегда применявшего их вполне осознанно. Творческое наследие Сосноры-стихотворца достаточно велико, поэтому мы, естественно, не претендуем на исчерпывающее описание поэтической техники поэта, а хотели бы только обозначить некоторые наиболее общие закономерности его метрики и строфики. При этом основным материалом исследования будут произведения, составившие итоговую книгу «Стихотворения» 2006 года (переизд. 2011) [Соснора 2011], а также персональный сайт В. Сосноры [Соснора сайт], с исчерпывающей полнотой представляющий стихотворную часть творчества поэта; по последнему источнику ниже будут цитироваться стихотворения поэта без указания, из соображений экономии, номеров страниц. При этом мы намеренно не включаем в рассмотрение драматические произведения Сосноры, целиком или частично написанные стихами, представляющие, как нам кажется, отдельную проблему, а также отдельные стихотворения (в основном — ранние), которые автор сознательно не включил в «Свои никогда» ([Соснора 2011], из аннотации на задней обложке книги), скорее всего, по чисто эстетическим соображениям, как не прошедшие, по мнению самого автора, испытания временем. На основании этих источников поэзия Сосноры выглядит с точки зрения метрики и ритмики вполне сбалансированно и по большому счету — типично для своего времени: поэт примерно в равных пропорциях обращается к силлаботонике, тонике и свободному стиху. При этом в каждом из названных типов стиха Соснора имеет свои предпочтения, выделяющие его поэзию на фоне общей картины эпохи. Так, в силлабо-тоническом стихе поэт намного чаще, чем поэты-традиционалисты, использует не привычный ямб, а хорей и трехсложники, поэтому ямб в его силлаботонике не занимает того господствующего места, которое присуще ему в русской метрике в целом [Гаспаров 1974: 53—58]. Далее, Соснора довольно часто использует разносложные и вольные силлабо-тонические размеры, а также белые и цезурированные варианты различных традиционных метров, что тоже отличает его стих от мейнстрима (такие формы традиционной метрики получают более широкое распространение в России значительно позднее, чем у Сосноры). Приводить примеры использования поэтом обычных ямбов и хореев нет смысла. А вот некоторые из его раритетов, очевидно, стоит продемонстрировать: они прекрасно показывают, что свободному поэту оказывается тесно в рамках жесткой ритмической сетки. И тогда начинаются отступления… Уже в одном из самых ранних стихотворений из книги «Всадники» (1959— 1966), «У половецких веж», Соснора использует вольный хорей, но с двумя отклонениями: после цезуры во второй половине строк начинается ямб (на примере эти фрагменты выделены курсивом): ну и луг! Для другого раннего стихотворения, «я не верю дельфинам…» (из книги «В поисках развлечений» (1960—1962), поэт выбирает пятистопный анапест, который записывает лесенкой; однако и тут плавность традиционного метра «спотыкается» о многочисленные отступления. первое полустишие (первая «ступенька» лесенки), состоящее из двух стоп, завершается женским окончанием, которое оказывается цезурным наращением, второе — три вполне традиционные стопы тоже с женским окончанием. А вот во второй строке наращения на цезуре нет, это «ровный» анапест. Зато в третьей строке все снова сложнее: первое полустишие делится паузой после первой анапестической стопы с женским окончанием, которое подхватывает трехстопный дактиль с мужским окончанием, после чего во втором полустишии вновь «возвращается» трехстопный анапест с женским окончанием. Наконец, четвертая строка повторяет схему второй. Вторая строфа вновь не обходится без отступлений. После вполне «нормальных» первой, второй и третьей строк в четвертой, состоящей из трех разноразмерных ступенек, вновь происходит слом метра: …для художников, За первым полустишием одностопного анапеста с дактилическим окончанием идет полустишие четырехстопного анапеста с женским и снова дактиль — на этот раз двустопный с мужским окончанием. Разнобой продолжает нарастать и дальше, однако анапестическая основа в стихотворении сохраняется, что не позволяет трактовать его как факт тонического стиха. А вот одно из стихотворений, написанных шестистопным ямбом с двумя цезурами и с наращениями по одному слогу на каждой из них; таким образом, каждая строка распадается на три симметричные части (в тексте они выделены косой чертой):
Первое стихотворение 1973 года
В кровавых лампах / оплывших окон — / фигуры девок! В очках все очи, / сосцы — под лифчик, / пупки под пряжки, зады мы любим, они — как солнца! — а возле, возле и очень сзади, и очень спереди хвостаты: им — катапульты, электро-списки, дела! девизы! есть гастрономо-и-астрономио-бутылки, В оплывших окнах — дыханье Духа! — муляж к муляжу: так неужели всегда так будет: бессонниц купол, а там — как пели? В стаканах стенки цвели кристаллы. а там — в сортирах не брезжил, таял звонок в брезенте. так неужели ты так и тонешь в огне огромном, Обратим внимание на две строки этого стихотворения (7-ю и 11-ю), в которых двухцезурная схема не соблюдена; в результате наращения на единственной цезуре одного «лишнего» слога выбранная для стихотворения строгая схема нарушается. Кроме того, за счет цезур в этом стихотворении возникает членение текста на части (условно говоря — полустишия), которые заведомо не совпадают с грамматическим членением, что подчеркивает искусственный, нарочито непрозаический характер авторской речи. В последние десятилетия в русском стиховедении ведется активная полемика по поводу возможностей использования наряду с двухсложными и трехсложными силлабо-тоническими размерами также более длинных стоп (пеонов и «гиперпеонов», говоря словами первым обратившегося к этой проблематике в 1950-е годы Даниила Андреева [Орлицкий 2018]). С другой стороны, в это же время в отечественной поэзии, особенно в ее экспериментальном секторе, активизируются опыты с тем, что тот же Андреев предложил называть «спондеикой», а традиционное стиховедение обычно называло брахиколонами; множество примеров стихотворений этого типа, построенных исключительно из ударных слогов (и образующих, соответственно, односложные стопы), дал, в частности, чуть позже Александр Кондратов [Орлицкий 2014]. У Сосноры как пример брахиколона можно рассматривать шуточное стихотворение «Дразнилка критику» из упоминавшейся уже книги «В поисках развлечений»: Кри- Крис-
Без- Бес- Аналогичным образом в тоническом стихе Соснора использует не только традиционные для русского стиха ХХ века дольники (в том числе вольные и белые), но и тактовик и разные варианты акцентного стиха, в основном — трех- и четырехиктные. Например, такие:
Музыка
В окне напротив магнитофон гоняет гаммы. Как лыжи, туфли. Нередко поэт выбирает также нерифмованные варианты освобожденной тоники, находящиеся на самой границе со свободным стихом. Вот как выглядит, например, белый акцентный стих Сосноры, характерный также для позднего Бродского [Орлицкий 2012], — нерифмованный четырехударник: Солнце знает свой запад. Все знают: солнце — небесное тело, Значительное место в наследии поэта занимает также свободный стих в строгом смысле слова, характеризующийся принципиальным отсутствием рифмы и максимальным разбросом тонической и силлабической длины строк [Гаспаров 1980: 389; Орлицкий 2002: 321—330]. Возникает свободный стих у нашего поэта очень рано — еще в переложении «Слова о полку» (1959), в котором Соснора находит великолепный компромисс для решения вечного вопроса русских поэтов и филологов: стихами или прозой на писано это произведение ([Тиховский 1893]; см. обзор в: [Колесов 1995]). У нашего поэта часть текста выполнена «народным» вольным рифмованным хореем (а также ямбом и трехсложниками), а часть — верлибром. Фрагменты, выполненные свободным стихом, отделяются от хореического текста пробелом и выделяются курсивом; иногда эти контрастные отрывки занимают всего одну или несколько строк, иногда выступают как целостный самостоятельный строфоид. При этом чаще всего верлибр берет на себя функцию, традиционно закрепленную за прозой: это либо краткие экспозиционные ремарки, либо развернутые отступления, текст которых наиболее далеко отступает от древнерусского памятника. Так, поэма Сосноры начинается словами: Братья! (краткий авторский «приступ» к тексту, предваряющий общеизвестное отступление о Баяне); после этого в тексте еще 15 кратких нехореических вставок: «—О Русское племя! / Ты уже за Изюмским бугром!», «На другой день ранней ранью» и т.д. — вплоть до финальной фразы текста «Да будет!». Соответственно, включенные в текст четыре верлибрические вставки большого объема представляют собой полноценные фрагменты нового текста; первая из них — описание знаменитого Игорева видения: Тогда Игорь поднял глаза на солнце, Как видим, многие из использованных здесь деталей (например, собаки в позе лягушек) непредставимы в древнерусском тексте; в третьем фрагменте аналогичным образом верлибром вводится описание особенностей питания половцев: Тогда половчане Напомним, что непосредственным предшественником Сосноры в использовании верлибра для перевода «Слова…» оказывается В. Жуковский, переложивший на полтора столетия раньше свободным стихом весь текст древнерусского шедевра [Жуковский 2010]. Однако до нашего поэта переводчики (и «перекладчики») «Слова…» обычно выбирали для своей работы только один из способов организации речи — стих (чаще) или прозу, ср.: [Слово 1952; Слово 1985; Слово. Корпус], в то время как Соснора использует в своем переводе одновременно два типа стиха: вполне традиционный силлабо-тонический и «похожий на прозу» верлибр! После этого свободный стих появляется в поэзии Сосноры регулярно: начиная с первой части цикла «Рыбы и змеи» и стихотворения «Фонари опадают…» из книги «В поисках развлечений» (1960—1962). В трехчастном цикле «Рыбы и змеи» свободным стихом написана первая часть, представляющая собой предваренный вступлением притчеобразный диалог персонажей: Речная дельта, Во втором верлибрическом стихотворении из того же цикла Соснора использует свободный стих для классического лирического высказывания от первого лица: Фонари опадают. Эти листья А деревья, к примеру, опадают не так. Как они опадают! И когда опадают деревья — Незаметно для всех опадают мои фонари. Позднее, в 1960-х мы находим верлибр в стихотворениях «Сова и мышь», «Две осенние сказки», «Кузница», «Возмездие» и «Каталог дня» из цикла «Хроника Ладоги», «Мы плыли уже семь дней…» из цикла «Одиннадцать стихотворений» (1966), «Слепые». Наконец, книга «Хроника 67» (1967) целиком написана свободным стихом. Примерно с такой же равномерностью Соснора обращается к свободному стиху и в последующие десятилетия, кончая пятью из девяти стихотворений последней книги-цикла «Мотивы Феогнида. Энеада» (2005). Птичка-тряпичка, клевательница ягод, Я говорю, невидимка, тебе — невидимке, И светлые троны построим Мать моя, смерть, как провожала в жизнь! Очень часто Соснора прибегает к свободному стиху также для создания полиметрии в протяженных циклах (например, в упомянутой уже «Хронике Ладоги»), где верлибр чаще всего берет на себя, как ранее в переложении «Слова...», прозоподобные, повествовательные функции; однако наряду с этим поэт использует верлибр и в собственно лирических произведениях. Демонстрирует Соснора постоянный интерес и к другим нетрадиционным типам русского стиха. Например, к рифменному стиху (раешнику) [Орлицкий 2017], которым написано девять стихотворений. Впервые раек появляется в стихотворении «Вроцлав», открывающем цикл «Мотивы К. И. Галчинского» (1972); здесь отказ от традиционной упорядоченности строк выглядит одновременно и как отсылка к польскому силлабическому стиху, однако, как видно, в стихотворении не выдерживается и силлабическая дисциплина, строки оказываются принципиально разной не только ударной, но и слоговой длины (так, в последнем двустишии начальная строка содержит 30 слогов, а вторая — всего 10!): Город мой первый, в котором было всё правдиво и просто. Веселье вина, веселье до помертвенья и отрицанье насущной Таинства театров, такси предрассветного эха. Девушка детская, что ты со мной в этом подлунном? бьются в агонии на сосцах и на устах твоих, наших... «Любишь — не любишь» — ромашка под солнцем? под лилиями Друг мой, последний Атос или мистик с вечным воплем «торо!». утром блистающих солнечной шпагой в аудиториях сольных, Нас, маскарадников, милый, королевских капустниц, Три красных-красных гвоздики в отеле «полонья», За тридцать дней — тридцать бессонниц и жалких от сна Дождь. Это бог шевелит миллионами пальцев, После этого раешник появляется в циклах середины 1970-х «Закат в дождь» и «У озера у пруда» из книги «Хутор потерянный»; характерно, что одному из раешных стихотворений — «У ворот» — поэт предпосылает жанровый подзаголовок «лубок»; здесь перед нами вариант этого типа стиха, ориентированный на фольклор, причем в нем нередко появляются и нерифмованные, холостые строки, что очевидно сближает этот текст с произведениями раннего Сапгира [Орлицкий 2017]: Нежно-радужно и дождь — как индус в чалме и джинн Осветительный овес! Вот ворота — жуть желез. У ворот живет жасмин — медведица Баренца, У ворот еще и ель У ворот ЧЬЕ ОНО ЛЮБОВНИЦО? Обращается поэт также к имитациям античной метрики — так называемым русским гекзаметрам (десять поздних стихотворений Сосноры можно рассматривать как различные дериваты этого типа стиха) и особенно логаэдам (в нашем корпусе 18 логаэдов и псевдологаэдов и одно упоминание этого типа стиха: «а голос-логаэд бегущих по морю») [Орлицкий 2006]. Традиционно ориентированный на античную топику и ее модификации, гекзаметр в точном смысле Соснору не слишком интересует: он предпочитает работать с разного рода дериватами этой древней метрической формы, последовательно расшатывая ее. Вот ранний пример, в котором основной признак русского гекзаметра — шестистопность в сочетании с нисходящей структурой стоп — соблюдается только более или менее (шестистопных строк здесь — всего четыре, столько же — семистопных, а девяти- и пятистопных — по одной): Розы, как птицы, меня окружают, листами махая, А вот пример свободного деривата русского гекзаметра, в котором также доминирует дактилическое начало, регулярно встречаются хореические стопы и отсутствуют восходящие; сама же стопность колеблется вокруг гекзаметрической нормы, от 5 до 7 слогов: Вот и возникли как псы, чистокровные, контролёры, Наконец, в качестве оригинального деривата гекзаметра можно рассматривать и редкий у Сосноры моностих: Что ты пасёшься над телом моим, Белая лошадь? Аналогичным образом Соснора использует и логаэды, тоже особенно часто появляющиеся именно в позднем его творчестве, параллельно с общим увлечением античными темами. Так, каждая строфа следующего стихотворения состоит из трех строк, представляющих комбинацию двух стоп ямба, стопы анапеста и снова стопы ямба, а четвертая — из двух стоп ямба: Что рифма! — коннице колоколец!.. На вертелах — искрометны овны, Я жил в саду обнаженных женщин, Логаэдическая конструкция «анапест плюс хорей» оказывается сквозной в другом стихотворении Сосноры: Ходит и ходит И стучит клювом Кто ты есть, птица? Ты — мои мысли? Клавиши света. Странности страсти Лают псы в псарнях, Вот ушли луны, В небесах — нимбы! Подобного рода регулярно, из строки в строку повторяющиеся стыки ударных находим также в стихотворениях «Знал я и раньше…» и «Продолжение пигмалиона» в цикле «Письма из леса» (1969). Изысканная логаэдическая формула (шесть хореев с цезурой после четвертой стопы плюс стопа дактиля плюс ямб с мужским окончанием) использована поэтом в следующем стихотворении: В этой лодке нету, Аттис, на заплыв пучины морей, Однако Соснора охотно пользуется не только логаэдами в точном смысле, но и, как многие его современники, разнообразными дериватами логаэдов, квазилогаэдами; именно так можно интерпретировать стихотворение «Муза моя — дочь Мидаса» (1973), в котором мы имеем дело с постоянными стыками ударений, превращающими текст почти в брахиколон: Вот мы вдвоем с тобой, муза, Музу мою спаси, Дионис, Был на скатерти хлеб зерна, — Что мне фрукт Гесперид! Как прост Ударные концы всех строк (в отличие от начал) характерны также для стихотворения «Я разлюблю (клянусь!). Тот рай-бал!» (1983). Наконец, несколько поздних стихотворений Сосноры можно интерпретировать как гетероморфный, то есть меняющий свою природу по мере развертывания, стих [Орлицкий 2005], например: Рисованье кувшина, будто он ню, В этом стихотворении очевидна трехсложниковая доминанта, организующая половину строк и несколько полустрочий; остальные строки представляют собой свободный стих. С определенного времени Соснора регулярно включает в свои стихотворные книги также прозаические миниатюры («стихотворения в прозе»): «Посмертное», «Новая книга — ваянье и гибель меня…», главы из поэмы «Прага-76», «Польское (реквием-речитатив)»; миниатюра «Песнь лунная», открывающая одноименную книгу (1982), написана при этом метрической прозой. При этом исторически Соснора движется от силлаботоники и тоники, которой почти целиком (вполне в духе поэзии шестидесятников) написаны его ранние книги, к все более и более нарастающему разнообразию метров и типов стиха. В области строфики наш поэт, как подавляющее большинство авторов неоавангардной ориентации, более традиционен и в основном работает с достаточно простыми, традиционными формами вертикальной организации стиха: в рифмованной поэзии это чаще всего катрены, значительно реже — александрийские двустишия. Тем не менее необходимо отметить, что он уверенно владеет и более сложными формами строфики. Прежде всего, это восьмистишия разного типа рифмовки, в том числе правильные октавы и терцины, а также вариация на темы различных твердых форм. Так, в 1972 году Соснора создает стихотворение, названное «Сонет». Оно состоит из двух строфоидов, первый из которых состоит из шести, второй — из восьми строк (то есть в смысле строфической организации стихотворение ориентировано на перевернутый сонет). Однако с точки зрения метрики «Сонет» Сосноры написан нетипичным для этой формы (по крайней мере, до середины ХХ века) трехиктным дольником, к тому же нерифмованным: то есть стихотворение соотносится с традиционной сонетной формой очень приблизительно: Пахарь пашет пашню. Но знай, что опять, как прежде, При этом само слово «сонет» Соснора использует в своих стихах неоднократно на протяжении всего творчества (например, «И наш ноябрь / мучительней сонетов и мудрей»; «Ваша дамская свинина — для дамасского сонета?»; «Чьи вам читатель чудеса? — плюмбум свинца? или сонет свинины?»; «за Брута труп в пятнадцатом сонете» и т.д.), из чего можно сделать вывод, что эта форма постоянно привлекает внимание поэта и он имеет прекрасное представление о правилах ее построения, которые при этом постоянно вполне сознательно нарушает. Это подтверждает и оригинальная вариация Сосноры на тему венка сонетов, для которой поэт выбирает не совсем типичный ямб: 12 строк пятистопного варианта этого метра составляют в каждом из стихотворений три катрена, в то время как достраивающие их до сонетного объема добавочные две строки написаны одностопным ямбом и могут располагаться в начале или конце первого или второго катренов; в первом стихотворении обе «дополнительные» короткие строки прикреплены — с двух сторон — ко второй строфе: Не возвратить мне молодость твою, Ноябрь. О, жизнь желаний — скрипками цыган, Кроме того, две первые строфы каждого стихотворения (десять строк) написаны на четыре рифмы, реже — на две; в ряде случаев рифмы «перекидываются» из строфы в строфу. Третий катрен при этом всегда автономен в рамках отдельного стихотворения, это традиционный пятистопный ямб с перекрестной рифмовкой; однако по соблюдаемым (хоть и отчасти) правилам «плетения» венка последняя его строка в трансформированном виде (но с обязательным сохранением последнего рифмующегося слова) повторяется в первой строке следующего «сонета», что еще раз ограничивает общее количество используемых в венке рифм. При этом они носят свободный, демонстративно неточный характер (например, «себя» — «серебра», «тетиву» — «творю», «ныряй» — «ноябрь» и т.п.). Наряду с этим важнейшие стиховые особенности авторского «венка» рефлектируются автором непосредственно в тексте: это и указание на характер рифмовки («и что для них, что с “мысь” рифмуем “мы”»), и размер стихотворения («лишь сердце дышит о пяти волнах, — / не ямб»). Соответственно, ни последнее, ни первое стихотворения этого квазивенка не оказываются магистралом, хотя повторяют, в силу их малочисленности, рифмы других сонетов. Таким образом, «венок» Сосноры представляет собой смелую и искусную игру с традиционной формой, используя лишь отдельные ее черты, однако не упрощая ее, а заменяя строгие формальные ограничения другими, менее строгими, но ничуть не менее сложными. Аналогичным образом четырнадцатистишиями, ориентированными на этот раз на онегинскую строфу, но при этом безрифменными, Соснора пишет несколько больших стихотворений, включенных в книгу 1983 года «Мартовские иды»: «Овидию» (одна строфа), «В метель» (три строфы), «Мартовские иды» (31 строфа), «Anno Iva» (47 строф). Кроме того, Соснора тем же четырехстопным ямбом пишет еще одну строгую форму — «Терцины (памяти Лили Брик)», в которых тоже использует неточные рифмы (конец 1970-х). Наконец, авторскую строфу стихотворения Э. По «Ворон» Соснора воспроизводит в стихотворении «Баллада Эдгара По» (1979): она состоит из пяти строк цезурированного восьмистопного хорея и завершается одной строкой четырехстопного и одной — одностопного с мужским окончанием: Бил Верховный Час: двенадцать! Думается, что мне делать В сорок третьем декабре мне соль Столиц — свистулька в <…> Вот грядет он в бакенбардах, вот грозит Кавказу в бурках, Я открыл окно из тучи: рассекретить тайность трости. Все же я воззвал: «Ты выбрит, с хохолком, а Дух мой вылит «Никогда!» — ответил птиц мне... Дикция-то — радьо-песне! <…> Таким образом, стиховая культура Виктора Сосноры чрезвычайно многообразна и органически включает самые различные формы метрики и строфики, расширяясь при этом от книги к книге. Подробное описание этого богатейшего мира — дело будущего, и остается только позавидовать тому исследователю, который доведет это дело до победного конца.
Библиография / References[Гаспаров 1974] — Гаспаров М.Л. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М.: Наука, 1974. (Gasparov M.L. Sovremennyj russkij stih. Metrika i ritmika. Moscow, 1974.) [Гаспаров 1980] — Гаспаров М.Л. Примечания // Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М.: Наука, 1980. (Gasparov M.L. Primechaniya // Pindar. Vakkhilid. Ody. Fragmenty. Moscow, 1980.) [Жуковский 2010] — Жуковский В.А. Слово о полку Игореве // Жуковский В.А. Полн. собр. соч.: В 20 т. М.: Языки славянских культур, 2010. Т. 5. С. 9—22. (Zhukovskij V.A. Slovo o polku Igoreve // Zhukovskij V.A. Poln. sobr. soch: In 20 vols. Moscow, 2010. Vol. 5. P. 9—22.) [Колесов 1995] — Колесов В.В. Стих «Слова» // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 Т. СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. Т. 5. С. 60—65. (Kolesov V.V. Stih «Slova» // Enciklopediya «Slova o polku Igoreve»: In 5 vols. Saint Petersburg, 1995. Vol. 5. P. 60—65.) [Новиков 1979] — Новиков В. Против течения (Виктор Соснора) // Литературное обозрение. 1979. № 1. С. 41—44 (http://www. ruthenia.ru/60s/kritika/novikov.htm). (Novikov V. Protiv techeniya (Viktor Sosnora) // Literaturnoe obozrenie. 1979. № 1. P. 41—44 (http://www. ruthenia.ru/60s/kritika/novikov.htm).) [Орлицкий 2002] — Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе. М.: РГГУ, 2002. (Orlickij Yu.B. Stih i proza v russkoj literature. Moscow, 2002.) [Орлицкий 2005] — Орлицкий Ю.Б. Гетероморфный (неупорядоченный) стих в русской поэзии // НЛО. 2005. № 73. С. 187— 202. (Orlickij Yu.B. Geteromorfnyj (neuporyadochennyj) stih v russkoj poezii // NLO. 2005. № 73. P. 187—202.) [Орлицкий 2006] — Орлицкий Ю.Б. Античные метры и их имитация в русской поэзии конца ХХ века // Стих, язык, поэзия. Памяти Михаила Леоновича Гаспарова. М.: РГГУ, 2006. С. 481—497. (Orlickij Yu.B. Antichnye metry i ih imitaciya v russkoj poezii konca HKH veka / Stih, yazyk, poeziya. Pamyati Mihaila Leonovicha Gasparova. Moscow, 2006. P. 481—497.) [Орлицкий 2012] — Орлицкий Ю.Б. Белый акцентный стих Иосифа Бродского // Славянский стих. Вып. IX. м.: Рукописные памятники Древней Руси, 2012. С. 117— 124. (Orlickij Yu.B. Belyj akcentnyj stih Iosifa Brodskogo // Slavyanskij stih. Vol. IX. Moscow, 2012. P. 117— 124.) [Орлицкий 2014] — Орлицкий Ю.Б. Александр Кондратов: диапазон художественного эксперимента. Стиховедческий аспект // Вестник СпбГУ. 2014. Серия 9. Выпуск 4. С. 135—147. (Orlickij Yu.B. Aleksandr Kondratov: diapazon hudozhestvennogo eksperimenta. Stihovedcheskij aspekt // Vestnik SPbGU. 2014. Seriya 9. Vol. 4. P. 135—147.) [Орлицкий 2017] — Орлицкий Ю.Б. Рифменный (раешный) стих в новейшей русской поэзии // Труды Института русского языка им. В.В. Виноградова. Вып. 11. Славянский стих. м., 2017. С. 157—69. (Orlickij Yu.B. Rifmennyj (raeshnyj) stih v novejshej russkoj poezii // Trudy Instituta russkogo yazyka im. V.V. Vinogradova. Vol. 11. Slavyanskij stih. Moscow, 2017. P. 157—169.) [Орлицкий 2018] — Орлицкий Ю.Б. Спондеика, гиперпеоны и метрострофы: Даниил андреев — поэт и теоретик стиха // Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в культуре Серебряного века. М.: Языки славянских культур, 2018. С. 569—586. (Orlickij Yu.B. Spondeika, giperpeony i metrostrofy: Daniil Andreev — poet i teoretik stiha // Orlickij Yu.B. Stih i proza v kul’ture Serebryanogo veka. Moscow, 2018. P. 569—586.) [Скидан 2006] — Скидан А. Виктор Соснора. Стихотворения // Критическая масса. 2006. № 3 (http://magazines.russ.ru/km/2006/3/ski25.html). (Skidan A. Viktor Sosnora. Stihotvoreniya // Kriticheskaya massa. 2006. № 3 (http://magazines.russ.ru/km/2006/3/ski25.html).) [Слово 1952] — Слово о полку Игореве / Вступ. статья Л. А. Дмитриева и В. Л. Виноградовой; Подгот. текста и коммент. Л. А. Дмитриева. Л.: Сов. писатель, 1952. (Библиотека поэта. Большая серия). (Slovo o polku Igoreve / Vstup. stat’ya L.A. Dmitrieva i V.L. Vinogradovoj; Ed. by L.A. Dmitriev. Leningrad, 1952. (Biblioteka poeta. Bol’shaya seriya).) [Слово 1985] — Слово о полку Игореве / Подгот. текста и примеч. Л. А. Дмитриева. Л.: Сов. писатель, 1985. (Библиотека поэта. 3-е изд. Большая серия). (Slovo o polku Igoreve / Ed. by L.A. Dmitriev. Leningrad, 1985. (Biblioteka poeta. 3rd ed. Bol’ shaya seriya).) [Слово. Корпус] — «Слово о полку Игореве»: параллельный корпус переводов. Электронный инструмент сравнительного изучения текстов // http://nevmenandr.net/slovo/. («Slovo o polku Igoreve»: Parallel’nyj korpus perevodov. Elektronnyj instrument sravnitel’nogo izucheniya tekstov // http://nevmenandr.net/slovo/.) [Соснора 2011] — Соснора В. Стихотворения. 2-е изд. / Сост. С. Степанов. Спб.: Амфора, 2011. (Sosnora V. Stihotvoreniya. 2nd ed. / Ed. by S. Stepanov. Saint Petersburg, 2011.) [Соснора сайт] — Соснора В. Персональный сайт // http://sosnora.poetpremium.ru/. (Sosnora V. Personal’nyj sajt // http://sosnora.poetpremium.ru/) [Тиховский 1893] — Тиховский Ю. Прозою или стихами написано «Слово о полку Игореве»? // Киевск. старина. Киев, 1893. т. 43. С. 29—54. (Tihovskij Yu. Prozoyu ili stihami napisano «Slovo o polku Igoreve»? // Kievsk. starina. Kiev, 1893. Vol. 43. P. 29—54.) Вернуться назад |