ИНТЕЛРОС > №2, 2008 > Игра для избранных Павел Пряников
|
— Юрий Львович, шахматы всегда считались в СССР и России
прибежищем интеллигентов. По сути дела, это был особый мир для людей
того времени — способ убежать от действительности. Наверное, поэтому
у нас шахматы и обрели такую популярность? Но все же начиная с 1900-х годов и аристократия потянулась к шахматам. Мало кто знает, что шахматами увлекался Николай II, причем играл он прилично. Но главная его заслуга, что он выделял личные деньги на развитие шахмат в России. В частности, знаменитый шахматный турнир памяти Чигорина в 1909 году большей частью был проведен именно на его деньги. Но Николай II еще как-то стыдился своего увлечения, не афишировал его, для аристократа это означало «слиться с народом». Большой вклад в развитие шахмат также внес член Государственного Совета Сабуров, который разрешил приезд на турниры шахматистов евреев, не имевших права на пребывание в обеих столицах. Популяризировали игру и купцы-староверы на своих фабриках, считая это хорошим способом оградить рабочих от пьянства. Вообще в то время интеллигенция скорее считала шахматы просветительством, чем бегством от реальности. Игра была своего рода способом развития личности, носила воспитательный эффект. — В первые годы советской власти большевики усилили этот эффект, сделав шахматы элементом государственной политики. А руководить всем этим на государственном уровне стал Николай Крыленко, первый Верховный главнокомандующий Красной Армией, а в 1920-х годах — председатель Верховного трибунала и прокурор РСФСР. Но кроме Крыленко огромную роль в популяризации этого вида интеллектуального спорта сыграл сейчас почти забытый Яков Рохлин. На мой взгляд, его главная заслуга была даже не в организационных мероприятиях, проводимых им, а в том, что Рохлин сумел вместе связать Ленина и шахматы — против такого союза уже никто не мог возразить. Так вот, Яков Рохлин придумал, что выражение «Шахматы — гимнастика для ума!» (этот лозунг затем висел на протяжении 70 лет в почти каждом шахматном клубе СССР) впервые изрек Ленин. И только в 1980-х годах кто-то из дотошных историков обнаружил, что этот лозунг на самом деле придумал в 1803 году в Англии весьма посредственный шахматист Пратт. Это привело к тому, что если в 1914 году в России было 3 000 организованных шахматистов (то есть состоявших в шахматных клубах), то в 1934 году — 500 000. В середине 1930-х Москва становится Меккой для иностранных шахматистов. Например, в Москву приезжает жить чемпион мира Ласкер с женой. В Лондоне у него был скромный пансион, а тут ему в центре города предоставили отличную квартиру. Остались жить в Москве гроссмейстеры Сало, Лилиенталь, десятки других игроков уровня мастера. В 1937 году Крыленко репрессировали, но традиция руководства шахматами силовиками осталась на долгие годы. Например, после войны всем шахматистам очень запомнился генерал-полковник МГБ Аполлонов, этакий «фельдфебель в Вольтерах». Помню, приехали мы, большая группа советских шахматистов, на турнир в польский Щавно-Здруй. Лидерство в нем захватил венгр Сабо, и вскоре нам приходит телеграмма Аполлонова: «Приказываю немедленно усилить игру в турнире!» Но этого мало, по его приказу для советских шахматистов руководитель нашей делегации ввел обязательную утреннюю зарядку. А после смерти Сталина гротескное разоблачение его культа добралось и до шахмат — нашу федерацию от силовиков перевели в Министерство здравоохранения. В 1954 году я стал победителем чемпионата СССР, и мне вручили медаль, на которой было выгравировано «Министерство здравоохранения»! К счастью, этот абсурд продолжался недолго. — Западные шахматисты до сих пор полагают, что Михаил
Ботвинник, первый советский чемпион и основатель одноименной шахматной
школы, сделал шахматы научной дисциплиной, применив к ним «лабораторный
метод». Якобы это выхолостило шахматы как искусство. Михаил Ботвинник, конечно, основоположник советской шахматной школы. При том — и ученый высокого уровня, доктор наук. Например, еще в 1950-х годах он занялся проблемой искусственного интеллекта. Тридцать лет Ботвинник работал над программой «Пионер», которая мыслила бы, как человек. Но не успел завершить работу над ней. — В народе всегда любили шутить, что шахматы — это не спорт,
а так, забава для хлюпиков. Якобы они не воспитывают дух. Самое место
для интеллигентов. Я бы сказал наоборот — шахматы воспитывают дух лучше остальных видов спорта. — В шахматах ведь тоже, как и в остальных видах спорта, была
сильна регионализация? Почему, например, среди грузинок настолько высок
процент хороших шахматисток? Что касается Грузии, то появление там такого числа сильных шахматисток было обусловлено особым положением женщин. Вроде они должны сидеть дома, и в то же время они интеллектуально свободны, поэтому поощрялось их участие в творческом процессе. Вот из этого и выросли женские грузинские шахматы. От кого-то я слышал, что в этом усматривают протежирование Сталина. Но известно же, что любимым его спортом была борьба, он опекал борцов и был далек от шахмат. — Корчной в своих воспоминаниях объясняет послевоенный
расцвет шахмат и их исключительное положение в СССР тем, что шахматная
мысль была той редкой мыслью, что не контролировалась властью.
Вы согласны с этим? К сожалению, в эти же годы участились и письма такого содержания: «Почему, если в журнале печатается партия Шмакович-Иванов, то всегда выигрывает Шмакович?» В общем, шахматная жизнь была отражением всей жизни в СССР. И лишь единицы жаловались на то, что их мысли кто-то зажимает. Могу с уверенностью сказать, что 99 % писем негативного содержания скорее касались быта, а не политики. — А почему в СССР в упадок пришли шашки, исконная русская игра? — На днях умер величайший шахматист Роберт Фишер. Мало того,
что он разрушил гегемонию советских шахмат, так еще и привнес политику
в игру. Как тогда воспринимался Фишер в Советском Союзе? А ведь по поводу Фишера могла бы получиться совсем другая история. Его мама, Регина, в конце 1930-х закончила медицинский институт в СССР и никогда не скрывала симпатий к нашей стране. Поэтому она очень хотела, чтобы ее сын Роберт попал на международный фестиваль студентов в 1957 году, ему тогда было 13 лет. Регина написала письмо в ЦК КПСС с просьбой принять сына. Но письмо не успели рассмотреть, и Роберт приехал в СССР только через год, причем приняли его, подростка, на очень высоком уровне. Достаточно сказать, что ему предоставили персонального переводчика и машину. Уже тогда у него был вздорный характер. Сразу по приезду он заявил, что желает, чтобы его отвезли в шахматный клуб, где он будет играть блиц с Ботвинником. Когда ему объяснили, что это невозможно, он поднял скандал. Причиной его скандального отъезда стало все же не брошенная в сердцах фраза про «русских свиней», как сейчас утверждают, а то, что ему опять подали свинину на обед. Он как еврей не ел свинины, и это-то его и возмутило. Не могу точно утверждать, но мать Фишера хотела, чтобы он остался в СССР, поскольку здесь была самая великая шахматная школа в мире, позволявшая ему стать чемпионом. Но он смог стать чемпионом и без нашей помощи. — Еще один анфан террибль того времени — наш бывший
шахматист Виктор Корчной. Он с лихвой добавил энергии
в политизированность шахмат. Матч Корчной — Карпов внес противостояние не только в шахматы. Интеллигенция всего мира тоже разделилась. Например, телеграммы в поддержку Корчного отправили Жан-Поль Сартр и Сэмюэл Беккет. У нас в СССР не скрывали своей поддержки Корчного Станислав Говорухин и Владимир Высоцкий. Образ гонимого помогал Корчному получать симпатию значительной части интеллигенции. Карпову, напротив, симпатизировали простые люди, как и весь ЦК КПСС. Русский, из бедной рабочей семьи, талантливый, скромный — он являл собой образ шахматиста нового поколения. Причем это действительно было новое поколение. До Карпова последним нашим чемпионом среди юношей был Борис Спасский, 1937 года рождения. А следующий, Толя Карпов, родился в1951 году. В эти 14 лет вместились репрессии, военные и первые послевоенные годы, в этот промежуток времени не родился ни один наш чемпион. — Юрий Львович, сейчас многие говорят, что традиционные
шахматы умерли, на смену им пришел компьютер. И одновременно шахматы
снова — удел интеллигенции, остальной народ, как и до 1917 года,
предпочитает забавы попроще. Можем ли мы говорить, что шахматы снова
превратились в узкий мирок «не для всех»? В России сейчас более 300 гроссмейстеров, миллионы людей продолжают любить шахматы, в том числе и интеллигенция. Тем более что сегодня игра в шахматы прекрасно иллюстрирует твое отношение к интеллектуальному миру в противовес телевизору и масс-культуре. Шахматы снова стали маркером, по которому можно распознавать человека в системе координат «свой-чужой». Вернуться назад |