ИНТЕЛРОС > №3, 2013 > «Другая рациональность» и вечные русские вопросы

Елена Золотухина-Аболина, Валерий Золотухин
«Другая рациональность» и вечные русские вопросы


03 июня 2013

Хотелось бы предложить вни­манию читателей вопрос о то­тальности и всеохватности тех опасных и скорее всего необратимых изменений, которые произошли за последние двадцать с небольшим лет в сознании современных жителей Рос­сии. Эти изменения — массовые, почти повальные — трансформировали по­нимание людьми целей и смысла жиз­ни, исказили мораль и практическое поведение, сделали иными представ­ления о ценном и презренном. Те, кто родился «при Советах», живут сегодня в ином мире — в обстановке «войны всех против всех», ярости, злобы и не­вежества, которые уже стали считаться нормальными и почти похвальными. Круг гуманных человеческих отноше­ний сужается, в нем остается все мень­ше людей; и стоит задать себе старые русские вопросы: кто в этом виноват? и что в конце концов делать?

Мир абсурда или «другая рациональность»?

Проблемы, поразившие Россию конца ХХ — начала ХХ! века, на самом деле давно известны человечеству. Во всяком случае, с Нового времени и пе­риода первоначального накопления. Они хорошо были выражены К. Мар­ксом в знаменитой фразе: «Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради 300 процентов при­были». Фраза эта, кстати, стала сейчас весьма популярна в сети Интернет, видимо, потому, что адекватно отра­жает нынешнюю ситуацию.

Обрыв буржуазного развития Рос­сии во втором десятилетии прошлого века дал лишь умеренный шанс для окультуривания и развития страны, шанс, который осложнялся наличием агрессивного окружения и внутрен­ней логикой партийного соперниче­ства. Наше Отечество прославилось, с одной стороны, надежной социаль­ной защитой населения, а с другой — получило известность как «большой концлагерь», сокрушение которого в начале 1990-х годов превратило об­щество в «воровскую малину». Капи­тализм, всегда дикий при своем вос­хождении, в России одичал вконец, помноженный на вековую бюрокра­тическую традицию и цинизм власть предержащих. В результате, к сего­дняшнему дню сложился удивитель­ный «мир абсурда», по сравнению с которым абсурд, описанный знаме­нитым экзистенциалистом А. Камю, — это просто меланхолия рефлекси­рующего интеллектуала. Как шутили во времена оно, «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью».

Особенностью современного аб­сурда является, прежде всего, мас­штабная и повсеместная практика имитации1 всех без исключения со­циальных, политических и культур­ных процессов. В сегодняшней Рос­сии имитируется все: политическая власть, развитие промышленности, сельского хозяйства и образования, существование коллективных инте­ресов, государственных задач и со­циально-ориентированного управле­ния. Ложь настолько пропитала любое общественное явление, что ее уже не­льзя отделить от правды — они сме­шиваются, создают какую-то стран­ную амальгаму, за которой нельзя найти ничего настоящего. Далеко за примерами ходить не надо, каждый знает это по своей жизни, сталкива­ется с этим каждый день на рабочем месте и у себя дома:

— строители дорог и домов не столько строят дороги и дома, сколь­ко делают так, чтобы они вскорости развалились;

— ЖКХ обирает жильцов, припи­сывая им несуществующие долги, и не обеспечивает толком никаких услуг;

— граждане выходят на митинги по преимуществу только за деньги и, прокричав лозунги, требуют немед­ленной оплаты;

— чиновники, объявляя о борьбе с коррупцией, с каждым днем берут все больше взяток;

— военачальники не столько слу­жат делу защиты родины, сколько разворовывают военный бюджет, от­нимают деньги и квартиры у своих же солдат и офицеров;

— почти никакие законы, приня­тые после бурных дебатов, не выпол­няются;

— депутаты, как только их отлуча­ют от бизнеса, бегут из органов влас­ти как крысы с тонущего корабля.

— и даже могильщики ставят па­мятники несуществующим покой­никам.

Все это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Особо же остановимся на самой близкой, знакомой нам далеко не понаслышке сфере — системе образования. Оно выдержало «лихие 90-е», оставаясь нерушимым бастионом: студентов по-прежнему учили. Но с начала «ну­левых» имитационный обвал стал нарастать и здесь. Современное обра­зование, кроме нескольких богатых и поощряемых властью московских вузов, — это сплошная имитационная система. Попытка нынешнего пра­вительства ее «дифференцировать» и «корректировать» — тоже очеред­ная имитативная акция. Подобная ситуация сложилась по нескольким причинам. Во-первых, расплодилось множество слабосильных или просто фальшивых вузов и вузиков, которые никак не получается закрыть, потому что они успешно откупаются от лю­бой проверки.

Во-вторых, под призывы о «необ­ходимости повышать качество обуче­ния» преподавательский состав пре­вратили в жестоко эксплуатируемых рабов, которые получают копейки и должны трудиться «от рассвета до заката», не имея возможности пол­ноценно отдохнуть, не восстанавли­вая сил и не развиваясь в профессии. А поскольку люди — всегда люди, то в ответ преподаватели скорее имити­руют работу, чем работают. Именно на этой почве расцвели взятки и от­кровенное вымогательство.

Самое интересное, что большин­ство лишь имитирующих учебный процесс заведений, которые ничему не учат и лишь обирают студентов, обычно прекрасно отчитываются перед всеми комиссиями. Провали­вая все тесты, они выходят «в пере­довики», а «строгой дисциплиной» прикрывают отсутствие нормально­го процесса обучения. При этом во всепроникающем Интернете идет бойкий обмен информацией о том, какой экзамен или зачет покупается в каждом конкретном заведении и за какую цену.

1В итоге «в большой мир» выходят совершенно необразованные люди; впрочем, даже если кто-нибудь из них и узнал что-либо по сути своей про­фессии, то применить свои знания и умения ему все равно негде: разва­ленная экономика не требует специ­алистов. И это касается всех нынеш­них «бакалавров» и «магистров», хотя особые нарекания власти вызывают гуманитарии, которые «работают не по специальности». В «специаль­ность» же они не идут, потому что там либо вообще не платят, либо платят такие гроши, на которые невозмож­но нормально жить, создавать семьи, и им остается одна дорога — торго­вать сапогами или пирогами. Кстати сказать, не так уж давно аналогичная ситуация существовала в Египте, где целые гильдии торговцев и таксистов составляли выпускники мехматов и филфаков.

Откуда же берется весь этот соци­альный бред и вся нынешняя ирра­циональность? Ведь не безумные же сплошь люди живут в родной стране! Где коренятся истоки грандиозного «театра абсурда»?

На самом деле, не такой уж это секрет. Ситуация вовсе не ирраци­ональна: наоборот, она глубоко и последовательно рациональна, но лишь в интересах малочисленных групп людей, стоящих «у руля», — всякого рода олигархов, чиновни­ков, политиков и проч. Именно они, руководствуясь исключительно ко­рыстью и жаждой самоутверждения, неуклонно, старательно и целеус­тремленно насаждают всероссий­ский абсурдизм. Ими владеет дух стя­жательства, своеобразное бесовство, когда единственной и главной цен­ностью в жизни оказываются деньги и только деньги. Пусть даже не упо­мянутые 300, а 200 или даже 150 про­центов прибыли. При этом правят они, что называется, твердой рукой. Взятки, откаты, казнокрадство, не­законный отъем, прямое воровство, открытый грабеж, вымогательство, эксплуатация — все это просто при­пудривается имитативными форма­ми и обеспечивает частный эгои­стический интерес. На всех уровнях бюрократией изобретаются блиста­тельные схемы самообогащения за счет того, что граждане обременя­ются формальной и бессмысленной работой, мешающей делать реально полезные дела, которые бюрокра­тически-олигархической иерархии совсем не интересны.

Сегодняшний преступный истеб­лишмент, рационально и приемисто обворовывая население и вывозя де­ньги за рубеж, ставит массы в поло­жение, когда все «мелкие воришки», ворующие лишь во имя выживания, оказываются еще и виноваты. Самый крупный мздоимец обязательно будет до времени попускать мелким в их во­ровстве и взяточничестве, во-первых, потому, что те волей-неволей должны будут «поделиться», а во вторых, пото­му что это дает возможность показать свою власть и «обличить виноватых». Так по сей день все ловят на взятках учителей и врачей, в то время как казна разворовывается несметными миллионами и миллиардами.

В общем понятно, кто виноват: рыба, как всегда, гниет с головы. Еще можно посетовать на «греховность человеческой природы» и вспомнить, что «от трудов праведных не нажи­вешь палат каменных». Собственно, сейчас только ленивый не критику­ет власть, все издания — бумажные и электронные — полны такой кри­тикой. Весьма точной. Бьющей не в бровь, а в глаз. Другой вопрос: что бу­дет, если вдруг власть изменит свой курс или (чего не бывает!) сменится сама эта власть?

Все джентльмены делают это...

А вот что будет в таком случае, не совсем ясно. Потому что за два десят­ка лет единственной реальной ценно­стью, гарантирующей общественное положение, уважение и статус, окон­чательно стали деньги. Уже выросли целые поколения, просто не знающие другой жизни: они родились или всту­пили в сознательную жизнь уже при Ельцине, в эпоху «разрушенной цен­ностной пирамиды», когда такие по­нятия, как «патриотизм», «справедли­вость», «совесть», «правда», стали почти бранными словами. А ведь подрастают следующие поколения, родившиеся при Путине: дети ЕГЭ, Яндекса, мас­совой психологической депрессии, отсутствия перспектив и страха перед «Цапками» всех мастей и оттенков.

Один из выдающихся философ­ских антропологов ХХ века Макс Ше-лер писал когда-то, что тот, кто узнал «порядок любви человека», узнал и его самого, этот порядок определяет то, что обступает человека в простран­стве (моральный окружающий мир) и во времени (его судьбу, то, что может случиться только с ним). Человек, пи­сал Шелер, всюду носит с собой свой порядок любви, и структура окружаю­щего мира расчленена в соответствии с ценностной структурой...

Как же строится структура жиз­ненного мира, к примеру, современ­ного 20-летнего человека? Каков ее ценностный ряд, его «порядок люб­ви»? Заметим, что на этот «порядок» влияют не только окружающее соци­альное одичание, бедность или пре­ступное богатство родителей, повсе­местная жизнь «с двойным дном», но и средства массовой информации. Хотя многие нынешние молодые люди не смотрят телевизор, а больше обретаются в социальных сетях, об­мениваясь картинками и занимаясь взаимным «троллингом» (то есть по­просту подкалывая друг друга), целе­направленная информация и дезин­формация настигает их и там.

Организующие информационные потоки журналисты (отметим: жур­налисты, выросшие уже в нынешнюю эпоху) направляют их, не заботясь о правдивости или психологической безопасности сказанного и показан­ного потребителю. Этих журналистов самих уже научили в 1990-е годы, что ни правды, ни истины не существует; они очень гордятся своим «постмо­дернизмом», и потому все подается ими в режиме непрерывной сенсации, скандала, уродства, безобразия, ко­торое должно шокировать. «Шок!» — любимый прием желтой теле- и ин­тернет-журналистики. А другой, к сожалению, почти нет. Итак, во-пер­вых, непрерывный «шок» оттого, что мир полон садистов, извращенцев, убийц, подстерегающих за каждым углом, жестоких полицейских, ковар­ных друзей-предателей и т. д. Кругом взрывы, эпидемии и космические уг­розы. Во-вторых, достойны внимания только существа властные и богатые, подиумные красавицы, бизнесмены-миллионеры, знаменитые актеры, успешные мафиози, а также сопровождающие их жизнь миллиардные суммы, богатые виллы, дорогие авто, бриллианты и прочее в том же духе.

Иногда все это смешивается, по­рождая полный ералаш в сознании. Клиповый показ не отделяет серьез­ное от несерьезного, достоверное от ерунды. В результате болезнь «вер­хов» становится болезнью масс. Де­мон стяжательства овладевает уже не только олигархом и чиновником высшего ранга, но и любой сельской девчонкой, и любым парнем с город­ской окраины. Потому что деньги в навязанной им вер­сии мира — это един­ственное непревзой­денное богатство и достоинство. Их надо стяжать в этом чер­ном опасном мире, потому что они и бе­регут тебя, и возвы­шают, и дают шанс когда-нибудь убежать отсюда подальше — туда, «где хорошо». И ни родина, ни лю­бовь, ни дружба не сравнятся с этим аб­солютным кумиром.

Попробуем теперь, учтя эти вли­яния, кратко описать основные ус­тановки сознания среднего сего­дняшнего студента среднего (то есть достаточно имитативного) техниче­ского вуза. Студента, приехавшего из села, человека из семьи невысокого достатка, стремящегося остаться в городе, но не строящего обширных планов, живущего сегодняшним днем, хотя и желающего потом «хорошо устроиться» (скорее всего не по про­фессии). Наше описание будет в рав­ной степени относиться к юношам и девушкам, наследникам реформ Ель­цина—Гайдара, то есть к тем, кто в не­далеком будущем составит демогра­фический и трудовой костяк страны.

Для большинства представителей этого поколения любого рода ими­тация является абсолютной нормой жизни. У них не возникает никаких сомнений в том, что лгать, притво­ряться, выдавать «порося за карася» — это самое обычное и необходимое дело: ведь иначе «не выживешь». Они уверены, что ничего «настоящего» нет, в том числе и искреннего жела­ния работать или творить, а уж учить­ся — и подавно: учеба может быть только насильственной. Иначе кто же станет учиться? 

Воровство и взяточничество то­же предстают в глазах нового поко­ления явлениями рядовъми, органич-нъми, совершенно закономернъми. «Не подмажешь — не поедешь». Как можно не давать взятки? Ведь учиться не хочется, да и незачем: надо всего лишь получить документ. Так почему бы не купить его по частям, не муча­ясь и не пытаясь усвоить непонятное, да и ненужное? А как не дать взятку чиновнику? Он ведь тогда пальцем не шевельнет. Так что молодежь, что называется, «дает взятки, как дышит», в отличие от прошлых, «советских» поколений, которые мучились со­вестью и боялись таких поступков, за которые вполне могло последовать серьезное наказание. Нет, опаска, конечно, есть и сейчас, но ведь «все джентльмены делают это» (впрочем, как и леди). В наших детях проявля­ется сегодня вылезший откуда-то из глубины веков наиболее грубый про­стонародный тип мужичка-хитрова­на, циничного простака, которому «плюй в глаза — божья роса». Может быть, в элитных московских вузах дело обстоит иначе, но за пределами Садового кольца и тем более МКАД, в провинциальных дебрях почти ни­кто не вспоминает о пафосе позна­ния (разве что на уровне все того же имитативного лозунга).

В новом поколении, как уже было отмечено, отсутствует представ­ление о въсших ценностях. Этакая ценностная пирамида «с отрезан­ной головой»; место того, что гума­нистические мыслители называли «высшими ценностями», заняли те самые деньги, материальное благо­получие и чувственные удовольствия. То есть именно то в человеке, что на самом деле «ниже» самого человека. У молодых нередко «нет неба», в мас­се своей они — вульгарные материа­листы, узкие прагматики, хотя и слов таких к своим восемнадцати годам, как правило, не слышали. (Откуда же им взяться в нынешней-то сельской школе?) О Боге они тоже в большин­стве случаев не подозревают, поэтому рассказ о Нагорной проповеди Хрис­та вызывает у них повальный хохот: «Что? Подставь щеку? Ха-ха-ха! Что? Не прелюбодействуй? Так секс — это же хорошо!» Существование Нового завета для них — большой сюрприз.

1И все это — в «православной» стра­не. Интересно, чем это занимается наша Церковь? Табаком торгует? Ал­коголем? Население-то — даже не ате­истическое, а просто темное. Эдакое новое варварство, только без языче­ских богов. Варварство, у которого богами служат ночной клуб и дорогой автомобиль. Неверующие преподава­тели по необходимости вынуждены заниматься христианским просвеще­нием — хотя бы ради общекультур­ной подготовки. Церковь парит где-то высоко, ей не до паствы. Думается, нововведение со светской этикой и православной культурой в школе не очень-то поможет делу, в особенно­сти если их будут преподавать так, как преподают многие другие предметы, то есть почти никак.

Для восходящей плеяды будущих граждан России характерно полное отсутствие исторической памяти. Если просматривать личные странич­ки в Интернете, то надпись «ненавижу читать» можно встретить довольно часто. Число книгоненавистников стремительно растет, и как бы не при­шлось встретиться уже при нашей жизни с ситуацией, которую описал Рэй Бредбери в романе «451 градус по Фаренгейту».

Причем неумение читать и отвра­щение к литературе порождают не только безграмотность при письме, но и откровенное невежество. Сейчас уже и про Ельцина с Гайдаром сре­ди новых поколений никто толком ничего не знает. А на вопрос «Как же так?» отвечают: а зачем нам это? мы тогда еще не родились! И про Гитлера не знают, и про Ленина... Для многих двадцатилетних мир сужен во вре­мени до их собственной актуальной жизни, а в пространстве — до их род­ного села, ближайшего города и ка­ких-нибудь случайно ставших извест­ными «островов», на которые ездили отдыхать знакомые. И история, и гео­графия прошли мимо них, ну а аст­рономию-то и вовсе министерство отменило. Поэтому все чаще встреча­ются люди, которые не в шутку, а все­рьез считают, что Солнце вращается вокруг Земли.

Секс, пиво и драки являют собой ядро «студенческой юности» — тем, что остается в сухом остатке после поиска денег на оплату обучения, взятки и прочей «борьбы за сущест­вование». Конечно, можно вспомнить немецких буршей XVIII—XIX веков, которые тоже пили, дрались и безоб­разничали, а потом, вот, получилась современная наука. Но боимся, долго ждать придется — столетия. А нынеш­ние поколения тоже ведь жалко: на что они оказываются обречены?

Средний студент среднего вуза, как правило, полностью погружен в объденную жизнь, социально и поли­тически пассивен, в том числе по­тому, что уверен: изменить все рав­но ничего нельзя. «Халява» и насилие присущи миру онтологически, они необоримы. Если «рыпнешься» — выгонят, посадят, почки отобьют (и ведь отбивают!). Перед тем, от кого зависишь, надо стелиться, поэтому никакой протест, даже при явном вымогательстве, невозможен: «У них там наверху все схвачено, они меня уничтожат». Лучше приспособиться, заплатить, промолчать.

Неподготовленность, неумение учиться, отсутствие мотивации (все равно работать негде!) и лень делают молодых сговорчивыми и даже заин­тересованными в том, чтобы поку­пать все формы вузовского контроля. Иногда они просто преследуют того, кто не берет у них взяток, а требует знаний, стремясь всучить ему деньги и «закрыть проблему». Это происхо­дит и в государственных, и в коммер­ческих вузах. Тот, кто не берет, «нару­шает правила игры», рвет молчаливую круговую поруку. Так что «лукавые и коварные рабы» готовы как унижать­ся, выклянчивая оценку, так и вести себя достаточно агрессивно. Они — плоть от плоти того мира, который их породил, жертвы «другой рациональ­ности» старшего поколения.

При разного рода опросах и соци­ологических исследованиях молодые часто отвечают, что главная для них ценность — семья. Они уже достаточ­но искушены в имитативной игре, чтобы наивно не раскрываться, кри­ча, как попугай в фильме «Остров со­кровищ»: «Пиастры, пиастры!» Поэто­му отвечают то, чего по молчаливому уговору требует от них преподаватель. Скромненько и со вкусом: «Семья». К сожалению, жизнь далека от под­тверждения этих слов. Мужчины, ко­торые в силу социальной ситуации не в состоянии заработать, и женщины, воспитанные на книгах «про стерв», жаждущие лишь денег и драгоценно­стей, не могут составить нормальной семьи, способной выдержать житей­ские бури. Семьи разваливаются, дети не рождаются, население вымирает.

В силу всего сказанного нас осо­бенно тревожит вопрос: если здесь и сейчас предложить этому молодому поколению реальные условия чест­ности и справедливости, предъявить настоящие требования к качеству уче­бы и труда, а также награждать по до­стоинству и карать за дело, согласится ли оно жить в этих «нечеловеческих» идеалистических условиях?

Потому что для них крайне труд­но представить себе: как это можно жить, если нельзя ни украсть, ни дать взятку, ни обмануть? Рушатся бытий­ные основания привычного! Что если придется читать серьезные книги и овладевать профессией, работать по-настоящему и отвечать за свое дело? В христианском предании есть эпи­зод, когда ангел, желающий сделать грешнику добро, поднял его высоко в божественные сферы, чтобы тот прикоснулся к свету священного; но грешник только страдал и корчился: божественный свет жег его огнем, не давал дышать. Не случится ли того же с нынешними молодыми поколения­ми, если вдруг наступит эра законно­сти, справедливости и подлинной, а не «другой», рациональности?

В настоящее время многие моло­дые, все же не развращенные в силу личных обстоятельств окружающей средой, стремятся уехать за рубеж. Они надеются там найти применение своим силам, реализовать способно­сти, заработать сообразно своим уме­ниям. Однако все не уедут — не смогут по разным причинам, да и никто их там не ждет. Большинство же готово влачить жалкое и лживое существова­ние, заранее твердо зная, что прожи­вет неинтересную и тоскливую жизнь. Отсюда — и пиво, наркотики, попыт­ка «залить глаза». Можно ли — даже при благоприятных политических событиях — помочь им подняться над собой, способны ли они принять луч­ший вариант своего бытия, не отвер­нуться от него по невежеству и слабо­сти? Это — открытый вопрос. Дорого, очень дорого стоит России «другая рациональность» ее нынешних пра­вителей.

Что делать?

Заданный вопрос относится, как нынче говорят, к интеллектуалам, или, как раньше говорили, к интел­лигенции. Слово «интеллигенция» нам нравится больше, хотя теперь считается, что она вся вымерла за ненадобностью в условиях совре­менного рыночно-технического об­щества.

Власть не спрашивает себя, что де­лать, она и так делает — рационально преследует свои собственные сиюми­нутные интересы, своими действиями оставляя вокруг себя настоящую пус­тыню. Молодые поколения тоже не спрашивают об этом. На самом деле при всех ужасах социальной жизни в юности небо все равно синее, сахар сладкий, и пиво, даже разбавленное, веселит с третьей кружки. Поэтому вопрос относится к нам самим и к тем, кто читает серьезные журналы (прав­да, их осталось не так уж много).

Мы полагаем, что можем делать только то, что делали всегда, — сеять разумное, доброе, вечное. В аудитории и в своих книгах, устно и письменно, на бумаге и в Интернете. А прорастет или не прорастет — не в нашей влас­ти решать. Мы будем, как и прежде, говорить о том, что «деньги хороши в роли слуг и плохи в роли господ»; рассказывать даже самым необразо­ванным и дремучим о Христе и Кан­те, о справедливости и достоинстве, о свободе и ответственности за нее. Мы будем пытаться разбудить спящих и открыть глаза незрячим, уповая на силы, которые выше нас. В России это еще один вариант поведения «абсурд­ного человека»: жить и действовать вопреки абсурду окружающего мира, но смотреть при этом «выше абсурда», видя небо в алмазах, «ненавидеть грех и любить грешников».


Вернуться назад