ИНТЕЛРОС > №3, 2021 > Стихотворения Никита Брагин
|
ЭМАЛЬ
Лазоревая сущность изразца таится до поры в корнях полыни, терпя и зной, и серебристый иней, и сталь подков, и ручейки свинца.
Пройдёт по ней заблудшая овца, промчатся табуны, закат остынет, сомкнётся ночь, не будет и в помине ни золота, ни крови, ни творца.
Зажги огонь, и в раскалённом горне проснётся небо, потечёт в золе, как струйка бирюзы на камне чёрном.
И станет соль, рождённая в земле, дорогой ветра в синеве просторной и облаком в распахнутом крыле.
ПАМЯТЬ ПУСТЫНИ
На дальнем разъезде, под бархатным небом пустыни, где падали звёзды, беззвучные слёзы Вселенной, где след их на сердце моём не остыл и поныне, где стерлись преданья, но память души сокровенна.
Там край мой ковыльный с песчаным встречается краем, и волжская воля течёт в азиатском покое, там кровью весенней тюльпаны горят, умирая, и время развеялось прахом, оно здесь такое –
сухое и пыльное, словно саманная кладка… Из пальцев моих рассыпается пепел былого – волшебники, принцы, разбойники, джинны, лошадки, в лазурном огне изразца воплощённое слово!
Прости мне, Восток, что беру твой калам и пергамент, что стройная алеф укутана суздальской вязью, что пресным лепешкам отныне лежать с пирогами, что стены твердынь под дождями становятся грязью.
Твой древний язык расточается в брани базарной, твоим матерям заграждают дорогу солдаты и дети твои, словно толпы разгромленных армий сквозь тучные земли Европы уходят к закату.
И где та пустыня, и кто её скорбный Овидий? Погибшие земли, покрытые гипсом и солью, где кости животных, да хлам человеческий видишь, где сердцем немеешь, горюя над мёртвой юдолью.
Спаси, моя память, царей с барельефов Нимруда, снега Бадахшана, красавиц, уснувших в Сидоне, и пальмы проросток, взошедший из каменной груды, и тайну улыбки, лежащей на детской ладони.
АССИРИЯ
Летят золотые павлины из вечных висячих садов над пыльной и пепельной глиной, где нет ни примет, ни следов ушедшего в полночь Ашшура, крылатых богов и быков, где степь, словно львиная шкура, покрыла скелеты веков.
И видят небесные птицы сквозь мёртвую пыльную твердь жестокий полёт колесницы, охоту, сражение, смерть; ревут исполинские звери, мечи обнажают цари над прахом погибших империй в кровавых просветах зари.
И нет ни ракет-минаретов, ни чёрных, ни пёстрых знамён, не смотрит с казённых портретов на нас воплощённый закон, и нет ни европ, ни америк, не пляшут ни доллар, ни brent, и некому рейтинг измерить и вычислить нужный процент.
Но есть непосильная слава, немыслимая красота, и львиная кровь, словно лава, течёт, первородно чиста, течёт обжигающе близко, так близко, что дух опалён, и падает смертная искра в бессмертную бездну времён. Вернуться назад |