«В условиях кризисного дефицита ресурсов неэффективность общественной системы России, основанной на монополизме и повсеместном доминировании государства в политике, экономике и социальной жизни, стала очевидной. То, что казалось успешным и даже безальтернативным в “тучные годы” нефтегазового бума: централизованная система управления страной, принятие нужных законов в кратчайшие сроки и без реального оппонирования и пр., — с наступлением кризиса быстро поблекло, показав неспособность адекватно реагировать на возникшие проблемы»...

«Программа авторитарной модернизации к концу 2000-х в России оказалась реализована лишь наполовину: признаки авторитаризма в стране были налицо, но в то же время о продвижении по пути модернизации говорить попросту не приходилось. Хотя “детские болезни” российских реформ 1990-х были более или менее преодолены, средства их лечения привели страну к хроническим заболеваниям: с точки зрения качества управления практически все наблюдатели отмечали, что в 2000-е годы в стране наступил институциональный упадок»...

«Одно время казалось, что кризис даст толчок к модернизации системы. По крайней мере, были какие-то признаки улучшения избирательных практик (весенние выборы), роста политической конкуренции (пусть и внутрипартийной — в ЕР), некоторой институционализации диалога правительства с экспертами и бизнесом. Но в середине 2009 года в Кремле, по-видимому, решили, что худшее миновало и модернизировать политическую систему не нужно. В результате суть системы осталась та же, несколько видоизменились формы и некоторые механизмы»...