Какие силы действуют на политических полях Америки, Европы и России, и есть ли смысл именовать себя сегодня леволиберальным националконсерватором?

Во всем мире люди начинают меньше интересоваться политикой. Замкнутая корпоративная модель организации социальной жизни для значительной части граждан оказывается куда более комфортной, чем вовлеченность в перманентную политическую борьбу и негарантированное будущее. Действительно ли понятие «политического» вдруг вернулось в Россию? Или то, что мы с готовностью принимаем за долгожданное возрождение политической активности, оказывается лишь обманчивым единением посетителей модного кафе, недовольных качеством обслуживания и жуликоватым официантом?

Если некая человеческая общность осознает свое единство через определение общего врага, мы можем говорить о возникновении «политического». Но политический враг — это не просто конкурент или соперник. Политический враг — это всегда экзистенциальный враг, «смертельный враг», само существование которого делает невозможной никакую нормальную жизнь. Может ли исчезнуть «политическое», если в мире исчезнет вражда? И что происходит с «политическим» в отсутствие нормальной политики?