И каждый думал и молчал о чем-то о своем
Нет ничего более хрупкого и ничего более крепкого, чем человеческая память. Воспоминания можно стереть, можно убрать, можно переделать. И человеческая память будет как абсолютно чистый лист бумаги: пиши или рисуй, что хочешь и как хочешь. Но что же тогда получится? Люди не будут помнить прошлого, не будут испытывать чувства ответственности и благодарности к предкам, к труду, к их заботам, и поэтому думать, что и о них все будет позабыто. Совесть — это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершенного. Но если совершенное не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки. «Без памяти нет совести», как говорил Д. С. Лихачев, которого называли «совестью нашей нации». |
11 февраля 2013
Польша приобретенная, но не обретенная
На медали, выбитой по случаю второго раздела Речи Посполитой, российский орел держит в лапах карту присоединенных в результате разделов 1772 и 1793 годов земель, снабженную выразительной надписью: «Отторженная возвратих». А в написанной уже после третьего раздела и не изданной при жизни автора записке Николая Карамзина «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» (1811) патетически утверждалось: «Пусть иноземцы осуждают раздел Польши: мы взяли свое» |
11 февраля 2013
О трех книгах
Брайан Каплан. Миф о рациональном избирателе: Почему демократии выбирают плохую политику. Пер. с англ. Д. Горбатенко. Под ред. А. Кураева. — М.: ИРИСЭН, Мысль, 2012. — 368 с.
Ги Дебор. Общество спектакля. — М.: Опустошитель, 2012. — 177 с.
«Русский медведь»: история, семиотика, политика. — М.: Новое литературное обозрение, 2012. — 368 с. |
11 февраля 2013
