Одним из тяжелейших этапов в средневековой истории переднеазиатского региона, включая Иран и его северо-западную область – Атропатену, стал период арабских завоеваний. К 651г. Иран стал частью Арабского халифата, и из Атропатены была образована отдельная провинция в составе халифата. Очевидно, что, будучи религиозным и духовным центром Ирана (достаточно указать, что именно на территории Атропатены находился один из важнейших храмов огня зороастрийского Ирана), а также стратегически важнейшей территорией, как и прежде служившей выходом к Армении и далее к Кавказу, Атропатена не потеряла своего геополитического значения, ввиду чего к ней было приковано особое внимание халифата. В качестве одного из механизмов упрочения своего положения в Иране стало демографическое закрепление арабов на завоеванных территориях и размещение арабских военных подразделений в стратегически важнейших регионах, а также активное проповедничество там ислама. Особое место здесь отводилось Атропатене.

В эпоху глобализации и в условиях усиленного поиска национальной идентичности и духовного возрождения государств Центральной Азии на культурно-цивилизационном пространстве региона происходит переосмысление своего религиозного и философского наследия, которое непосредственно связано с духовной и интеллектуальной традицией. Во многом это обусловлено ростом нетрадиционных религиозных идеологических программ в Центральной Азии, которые все более вытесняют на периферию традиционные системы ценностей, характерные для коренных народов региона. Существующие тенденции, к сожалению, ведут к росту радикальных религиозных сетей, которые главным образом приходят в Центральноазиатский регион извне.

Исследование феномена политического протеста является одним из ключевых элементов комплексной оценки проблемы политической стабильности в государстве, а также роста конфронтации и краха модернизационных усилий внутри государства. Концепция модернизации предполагала, что взрывы коллективных эмоций являются результатом социальной и экономической трансформации. Исходили при этом из того, что конфликты в переходных обществах преодолимы по мере достижения «развитости», когда население в большинстве своем воспримет нормы, ценности и формы поведения «современного» общества. Меры ускоренной модернизации и трансформации «развивающихся» обществ были призваны разрешить эту глобальную задачу. На основании этих допущений были выработаны и реализованы программы модернизации ряда стран, итогом которых оказался, однако, рост конфронтации и нестабильности в этих странах – в конечном счете, крах модернизационных усилий.