Как известно, родоначальником христианской апофатической теологии, которая в патристической литературе считается наиболее точным способом познания Бога, соответствующим Его абсолютному превосходству над всем конечным и непостижимости Его сущности, считается неизвестный византийский автор так называемого Corpus Areopagiticum, появившегося в конце V — начале VI в. 

В одном из своих ранних Слов, когда память о годах проведенных в афинской Академии была свежа, свт. Григорий Богослов показывает три возможных подхода к пониманию онтологического статуса Бога. Он пишет: «Поразмыслим, прежде всего, о том, что Бог — самое прекрасное и высочайшее из сущего, если только не угодно кому возвести Его и выше бытия, или в Нем поместить всецелое бытие, от которого оно и у других». Как видим, первый подход — онтический3 — предполагает, что Бог есть высшее сущее (κάλλιστον μὲν τῶν ὄντων καὶ ὑψηλότατον). Это самый распространенный способ речи о Боге. Здесь не просматривается онтологическая рефлексия и акцентируется лишь предельная степень совершенства Творца по сравнению со всем существующим

В учении Парменида раздел о принципах подлинного мышления традиционно именуется учением о бытии и соотносится с «путём истины», раздел же, где излагаются взгляды «смертных», понимается как парменидовская космология, «путь мнения» (Докса). Этот второй раздел часто вызывал вопросы, поскольку резко контрастировал и фактически противоречил тому, что излагалось Парменидом применительно к «пути истины» (Алетейя): то, от чего философ отказывается в первой части учения, вполне жизнеспособно выглядит во второй, если принимать этот путь за самостоятельную космологию. Именно поэтому Парменид зачастую трактуется как мыслитель, не сумевший до конца выдержать строгость собственной посылки, изложенной в «пути истины»