В чем значение монументальной трехтомной антологии «Формальный метод», составленной Сергеем Ушакиным? Конечно, в публикации многих текстов, затерянных в газетах, журналах, а то и стенограммах 1920—1930-х годов. 

Борис Эйхенбаум начинает «Теорию „формального метода“» с последовательного сопротивления методу и отрицания методологии — жеста, достойного самого современного и радикального критика регулярных эпистемологий.

Значение этого издания в качестве «антологии», собравшей под одной шапкой почти весь спектр теоретических и творческих поисков русского авангарда, самоочевидно. Мне, однако, хочется поговорить именно о заключенном в нем более широком сообщении, каким оно заявляет о себе и во вступительных частях к каждому разделу, но также и в самой подборке и организации этого духовного «материала».