В статье прослеживается, как тема иерархии причаствующих, заданная Дионисием Ареопагитом на основе неоплатонической тетрады Благо, Бытие, Жизнь, Ум, и, как предполагается, учения об иерархии природного сущего у Григория Нисского, получила развитие в доктринах Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина. Различаются три философские парадигмы причастности к сущности в патристике и тематика иерархии сущего рассматривается в контексте этих парадигм. Прослеживается тема неоплатонической тетрады у Максима Исповедника. В связи с этим анализируется развиваемая Максимом тема иерархии природных способностей тварных существ, в соответствии с которыми каждое тварное сущее причаствует Богу. Рассматривается вопрос о том, что есть причаствуемое в отношении этих причаствующих способностей, согласно Максиму. Рассматривается учение об иерархии причаствующих у Иоанна Дамаскина. Указывается как на зависимость Дамаскина от Дионисия в этом отношении, так и на некоторые отличия в плане структуры и звеньев иерархии причаствующего у Дамаскина в сравнении с соответствующими иерархиями у Дионисия и Максима, и предполагаются некоторые причины этого.

В статье рассматриваются представления о детстве и родительские практики, существующие в современных альтернативных сообществах – утопических религиозных общинах. Примером такого сообщества выступает движение «Анастасия/Звенящие кедры России», выросшее из читательской аудитории Владимира Мегре, автора серии книг «Звенящие кедры России». В представлении участников движения дети являются маленькими ангелами и великими мудрецами, поскольку они «не испорчены цивилизацией». Родительские практики участников движения развиваются в рамках концепции «естественного родительства». Апеллируя к «традиции предков», анастасийцы по сути конструируют новую традицию и уповают на то, что их дети дадут начало новому Роду, новому человечеству, которое разрешит все социальные, политические и экологические проблемы и создаст новое справедливое мироустройство. Статья написана на основе полевых материалов, собранных в поселении «Благодать» и ряда интервью в 2010-2011. 

Праздники являлись одной из ключевых составляющих религиозности деревни Центрального Нечерноземья. Традиционно они сочетали в себе следование церковному календарю с местным пониманием праздничного ритма и коллективной памятью о священных событиях жизни конкретной общины. В рамках религиозной политики СССР в середине 1940-х – начале 1960-х гг. и реформ в сельском хозяйстве происходит деформация праздничной традиции. Статья основывается на документах Совета по делам РПЦ при СМ СССР и его уполномоченных, партийных и советских органов, комсомола; материалах этнографических исследований. Путем произвольного передвижения границы легальности власть вносила разрыв в традицию религиозного праздника: допущение его в зарегистрированных церквах сочеталось с сокращением их количества и противодействием богослужениям вне храмов. Этот разрыв приводил к нарушению органической связи между литургической и мирской частями праздника, а его дата стала восприниматься как «праздное» время коллективного досуга. Кризис религиозной праздничной традиции отразил завершение перехода деревни Центрального Нечерноземья от традиционной крестьянской к секуляризованной культуре.