Солнечный день. Анри Лефевр купается в океане. Он один, и океан неспокоен. Он заплыл далеко, очень далеко от берега. Солнце затягивается тучами. Его охватывает беспокойство. Лефевр поворачивает назад, плывет, одолевая накатывающую волну. Перед ним разворачивается видение, рожденное из реальной опасности, – видение совсем иного порядка, чем зрелище играющих на солнце волн. Окружающее перерастает в «движущуюся тотальность – ревущую, разящую, сокрушительную: море». Он уже не смотрит на волны – он среди них, и «каждая новая занимает ужасающую пустоту, оставленную ее предшественницей». Тем не менее, этот океан опасности не является бесформенной пустотой.