Проблема живого является для нас сегодня не просто одной из про- блем или проблемой, похожей на другие, — это центральная пробле- ма момента, который мы могли бы поэтому назвать «моментом живо- го». Можно прояснить эту проблему в ее несомненной актуальности и новизне, посмотрев, каким образом тема живого обсуждалась на раз- ных этапах развития французской философии XX века. Вот два главных тезиса, которые мы хотели бы выдвинуть и обосновать.

Говоря в целом о современной французской философии, мы прежде всего имеем в виду разнородный и вызывающий споры круг филосо- фов, к которому относятся, конечно, авторы-ниспровергатели 1960-70-х годов (Делёз, Деррида, Фуко, Лиотар…), «французские феноменологи» (Левинас, Мерло-Понти, Сартр) и все те, кто стремится новыми сред- ствами продолжить первых и / или вторых. Но к ним, думается, не так легко отнести их предшественников, среди которых ярко сияют имена Бергсона и Брюншвика. Потребовался весь труд и талант Фредерика Вормса, чтобы побудить нас включить этот первый «момент» XX века¹ в нашу ментальную картину. «Спонтанно» мы бы скорее удовольствова- лись вытеснением, дающим возможность дистанцироваться от филосо- фов-спиритуалистов (Бергсон) и идеалистов (Брюншвик), работавших в начале XX века во Франции.

Я только год посещал лекции Бергсона в Коллеж де Франс. Тридцать часов за всю жизнь — это мало. Позднее были еще две важные бесе- ды, одна из них в Страсбурге; время от времени я писал ему, и он все- гда отвечал, как и на посылку книг, с безукоризненной, но сдержанной учтивостью, хорошо знакомой его почитателям. Однако его присут- ствие измеряется для нас вовсе не часами. Мы восхищались им, люби- ли его, он жил и до сих пор живет в наших душах. Наши чувства к нему подобны тем, что испытывали когда-то юные ученики Сократа, в том числе и Платон, позже их описавший.