Эти события произошли в начале девяностых годов. Старшее поколение наверняка помнит, что это было время пустых прилавков, многомесячных задержек заработных плат и неимоверного разгула бандитизма. Страну лихорадило так, что порой казалось, будто огромная, многомиллионная масса граждан вдруг в одночасье сошла с ума. Воистину это была эпоха беспредела. Тогда и министр, и слесарь-работяга вечером не знали, что ждет их утром...

Этот сон посещает его постоянно. Волчий месяц – декабрь. Ветер раздает налево и направо ледяные оплеухи. Телогрейку просвистывает насквозь. Развод на работу. Музыканты порой фальшивят, часто отплевываются – мундштуки труб примерзают к губам. Шаркая тупорылыми ботинками по шершавому насту, строем прут в промзону отряды. Скорей туда, где можно согреться в работе, пусть даже ей придается характер совершенной бессмыслицы. Бодро ковыляет в свою промерзшую халабуду отряд инвалидов. Шествие замыкает «моторизованная пехота» – безногие на тележках...

– Автобус пришел, автобус! – вздыхает толпа и сбивается в кучу у входа. Если не слушать голосов и звуков, воспринимать все это как немое кино, то очень похоже на горьковскую пьесу «На дне»: рваные, прожженные сигаретами фуфайки без пуговиц, шапки– ушанки с оторванными или полуоторванными ушами, небритые хари, смотрящие друг на друга исподлобья скорее испуганно, чем чем злобно...