Историко-логические изыскания, посвященные появившимся в 1910—1913 гг., опередившим свое время, но потом надолго забытым работам российского логика Николая Александровича Васильева (1880—1940), В.А.Смирнов начал еще в студенческие годы. Его интерес к трудам казанского логика, как свидетельствовал сам В.Смирнов, был пробужден публикациями П.В.Коп- нина и поддержан В.Ф.Асмусом и П.С.Поповым. Фундаментальная статья о Васильеве, опубликованная В.Смирновым в 1962 году, была написана раньше, во второй половине 50-х годов. В последующей работе по разысканию рукописей, разъяснению и формализации идей Н.Васильева (имеются в виду исследования бразильского логика Аиды Арруды, отечественных ученых В.В.Аносовой, В.А.Бажанова), по изданию произведений видного российского логика В.Смирнов участвовал самым активным и непосредственным образом. Итак, если сейчас идеи Н.Васильева не остались в забвении и заняли определенное место в истории логики, то это во многом произошло благодаря разысканиям и глубоким интерпретациям В.Смирнова. Хотелось бы обратить внимание на всю неслучайность интереса к Васильеву в его научной биографии. Рано проявивший склонность к новаторству, В.Смирнов сумел еще в 50-60-х годах разглядеть в Н.Васильеве логика-новатора, предвосхитившего поиски в той области неклассической логики, которую ныне называют паранепротиворечивой логикой и перспективность которой, по видимому, еще больше подтвердили последние два десятилетия ХХ века

Идея о том, что за преходящей множественностью мира можно увидеть общезначимое, издавна волновала мыслителей. Общезначимое является синонимом теоретичности. В этом обнаруживает себя также консервативно-охранительная сторона сознания, потребность человеческого духа в психической стабильности. Субъекту важно, чтобы ожидаемые события наступали во-время и в нужном месте; чтобы получаемые результаты воспроизводились. Для преодоления «тоски» по общезначимому субъект выработал соответствующий прием познавательной деятельности — подведение многообразия под «общий знак». Основу такой познавательной практики составляет редукция. Принято различать идею редукционизма как некой философской концепции от редукции как дедуктивной схемы научного объяснения. Вопрос о редукции ставится, когда по суждению об истинности факта ищется его основание, то есть соответствующая истинная теория; под редукцией понимается также сведение теории к некоторой более общей теории. Рассматривая границы редукционизма, под редукцией мы будем иметь в виду не строгую теорию, а ту, которая у Макса Вебера получила название идеально-типического описания. Другими словами, нас будут интересовать схематизмы и представления, помогающие ориентироваться в эмпирическом материале. Выявить границы редукционизма мы попытаемся путем обращения к процедурам компьютеризации.

Философия и методология науки являются признанной и престижной областью философских исследований, за которой стоит достаточно большая традиция. Мыслители, внесшие наиболее заметный вклад в эту сферу исследований, имели по большей частью физическое образование, а зачастую сами были крупными физиками. Люди с другим образованием представлены в философии науки значительно меньше. Поэтому надо отдавать себе отчет в том, что современная философия науки фактически является философией физики. Философская рефлексия над методологическими основаниями гуманитарного знания более молода и не имеет за собой такой сложившейся традиции, как философия и методология физико-математического знания. Поэтому подчас первая демонстрирует некоторую наивность по сравнению с последней, и это указывает на настоятельную необходимость развивать методологию гуманитарного познания