Создание новой гражданской обрядности, которая могла бы заменить и вытеснить религиозную, растянулось на несколько десятилетий Советской власти. Этот процесс нельзя назвать системным или поступательным. Интерес к обрядотворчеству то затихал, то возникал снова. Сразу после принятия декрета об отделении церкви от государства в 1918 г. — а это, как известно, был один из первых декретов Советской власти — регистрация актов рождения, смерти, бракосочетания религиозными институтами лишилась юридической силы. Венчания, крещения и отпевания, конечно, проводились, но законной, признаваемой новой властью стала считаться исключительно регистрация актов гражданского состояния в специально создаваемых органах при исполнительных комитетах Советов. Нельзя сказать, что вновь вводимые гражданские обряды в то время подверглись какой-то специальной разработке. То, что мы знаем о первых советских обрядах, связано, как правило, с инициативами комсомольцев «на местах», с «живым творчеством масс», как тогда говорили. Первые гражданские обряды трудно назвать обрядами в полном смысле этого слова. Точнее будет обозначить их как регистрационные процедуры. Все, что касалось переходных состояний в человеческой судьбе — момента рождения, смерти, — было сведено к формальным и организационно простым процедурам. Вплоть до хрущевского времени серьезного внимания к обрядовой стороне жизни обычного гражданина не было. Только в годы «оттепели», в годы дискуссии о «новом человеке — строителе коммунизма» пришло осознание, что необходимо предложить советскому гражданину что-то взамен объявленных отжившими религиозных праздников.

Советское общество виделось обществом атеистическим. Об этом недвусмысленно упоминалось уже во Второй программе партии (1919) и детально прописывалось в Третьей программе, принятой на ХХІ съезде КПСС (1961) в пик хрущевской борьбы за коммунистическое «обновление общества». «Новый человек» такого общества должен быть лишен всех «родимых пятен капитализма», среди которых «религиозные суеверия», проявляемые в первую очередь в религиозных обрядах, рассматривались как наиболее живучие и нежелательные. «Типичные носители религиозности» (как представлялось — исключительно старенькие бабушки и иногда дедушки) могли продолжать верить в Бога, ходить в церковь и принимать участие в религиозных церемониях до самой своей смерти. С их физическим исчезновением должна была исчезнуть и религия, и Церковь как пережиточный и ненужный атрибут религиозности

Вмае 1974 года Андрей Вадимов, 15-летний школьник из Днепропетровска, так описывал в своем дневнике туристическую поездку своего класса в западноукраинский город Львов: "Мы здорово съездили! Для нас всех это была поездка на настоящий Запад. В отличие от нашего города, Львов открыт для иностранцев. К примеру, на львовских улицах мы встречали даже американских и канадских туристов, говорящих по-английски. Первый раз в моей жизни я встретил иностранцев, говорящих на настоящем английском, моем любимом языке, языке Битлов, Роллингов и Дип Перпл. Лучший момент всей нашей поездки был визит всего нашего класса (по секрету от учителей) на львовский черный рынок, где семь членов нашей тургруппы, включая меня и Наташу, комсомольского идеолога, купили у польских туристов новые британские пластинки с рок оперой Иисус Христос Суперзвезда. Эта удача для всех нас, поскольку Ян Гилан, вокалист из Дип Перпл, поет в этой опере. Поляки посоветовали нам купть также крестики, т. к. мы — поклонники Гилана, а Гилан исполняет партию Христа в опере".