Вынесенный в эпиграф тезис, принадлежащий автору нашумевшего «Черного лебедя», может быть весьма полезным при анализе феноменологии угроз в обществе, переживающем взлет и разложение утопии. Увлекая человека в пространство невозможного, утопия навязывает относительно простую, непротиворечивую и устойчивую картину мира. Победившая утопия основывается на представлении о том, что невозможное не просто возможно, а уже воплотилось в жизнь. Однако иллюзия стабильности воплощенной утопии сталкивается с острой необходимостью в камуфлировании несовпадения действительности с ее официальной репрезентацией. Наиболее простая стратегия такого камуфлирования состоит в том, что сама утопия становится источником обоснования угроз своей же собственной иллюзорности. Иными словами, вслед за утопической мифологизацией реальности требуется мифологизировать и угрозы, способные эту мифологизацию разрушить. И в этом случае «навязанная (без)опасность» оказывается весьма кстати. Ее задача вовсе не в том, чтобы вселить веру в достигнутую безопасность. «Навязанная (без)опасность» необходима для поддержания простой и предсказуемой картины мира.

Преступников ловили всегда. В былинные древнерусские времена этим занимались княжеские дружинники — дружина и была единственным и универсальным государственным органом. С созданием единого государства в XV — начале XVI века появились «обыщики», посылавшиеся из Москвы туда, где умножились «разбои и тати».При юном Иване Грозном на местах были созданы губные избы во главе с выборными из местных землевладельцев-дворян губными старостами. Они «про татей и про разбойников сыскивали и того смотрели и берегли накрепко, чтобы одно лично нигде и татей и разбойников, разбойничьих станов и приездов не было». Подчинялись они появившемуся к середине XVI века Разбойному приказу, а в столице порядок охранял Земский приказ — дальний предок «Петровки, 38», находившийся рядом с Кремлем на месте Исторического музея.

На всем протяжении истории Российского государства не было периода, когда русский человек мог бы ощущать себя в полной безопасности. Из века в век повседневная явь таила для личной неприкосновенности россиянина немало угроз. Разумеется, по мере развития правовой системы, государственного и социального устройства как набор самих угроз, так и степень опасности каждой из них многократно варьировались. Иными словами, в 2013 году житель нашей страны находится в перекрестье не совсем тех же угроз, в каких находился его предок в 1713 году.