Предметом этого исследования является не такая уж веселая тема. Впрочем, практически все наши пациенты приходят к нам отнюдь не для того, чтобы поделиться радостными событиями. В целом, их тематика, так или иначе, касается категории зла – причиненного им кем-то другим, или испытываемого ими самими по отношению к кому-то, чаще всего – столь же любимому, как и ненавистному

Специфика отношений между понятиями – вопрос одновременно и методологического и прагматического значения. Наука (научный дискурс) и критика (критический жест) – пара, актуальность осмысления связи внутри которой представляется несомненной хотя бы по причине широты охвата рассматриваемой тематики и, следовательно, по возможности раскрываемой проблематики. Но даже при условии сужения тематических рамок заданного вопроса, очевидно, что контекст практически любого социогуманитарного исследования всенепременно затрагивает семантические нити понятия «критика». Понимаем ли мы ее как негативно заряженное, отвергающее прочтение некоторой концепции или же как интерпретацию-вживание, направленную на прояснения «темных» пассажей того или иного текста – и том и в другом случае критика, как определенная форма научной дискуссии, представляется обязательным условием самой возможности анализа. Более того, если мысль оказывается в условиях философско-правового вопрошания, особенностью которого является проблематизация, а, следовательно, “расшатывание”, проверка на прочность тех или иных концептов, то зачастую понятие “критики” используется как универсальный синоним-заменитель самых разных направлений и форм исследования. Подобная небрежность в обращении с одним из центральных элементов научной мысли не может не удивлять. Именно поэтому вопрос о том, есть ли у современной социогуманитаристики хотя бы некоторая определенность в понимании сущности критического жеста, на наш взгляд, не представляется праздным

Понятие “литературы” (literature) имеет множество значений, а в определённых контекстах способно даже объяснить нечто совершенно, условно говоря, антилитературное, как, например, в дискурсе символизма, где это понятие используется уничижительно по отношении к некачественным текстам (П. Верлен). Вследствие этого понятие “литературности” (literariness), если его понимать как сочетание характеристик, которые дают возможность называть текст литературным, также во многом зависит от понимания концепта литературы. Несомненно, связывает эти два понятия понятие текста, который в семиотическом ракурсе является общеупотреблямым дискурсом, то есть такой интерпретационной практикой, которая включает в себя язык.