Сборник эссе и лекций Грэма Хармана «На пути к спекулятивному реализму» за 2011 год (а автор готовит еще один, с более свежим материалом) помогает проследить прежде всего концептуальную историю становления объектно-ориентированной философии самого Хармана как некоторой частной ветви объектно-ориентированной онтологии. Если всякая история — это приключения объекта, а объектом в нашем случае является непосредственно сама объектно-ориентированная философия, ее история будет слагаться из своего рода «воспринимающих столкновений» с различными другими объектами, то есть иными философиями, которые вполне могут оказаться ей и близки, и далеки, причем как в физических, так и в понятийных пространстве и времени.

«Мир единства» — очень смелая книга, в особенности по своей исследовательской цели. А цель ее, по сути, кантианская: определить мировую реальность через культурные условия возможности ее тематизации. И ключевым условием такой тематизации оказывается… фантастика. Мысль эта, разумеется, не везде проведена прямо, но будет преследовать читателя на протяжении всей книги — сложно не почувствовать основной мотив, определивший и месседж: реальность фантастична, фантастика реальна. Храбрости автора можно позавидовать. Ну, кто сегодня (помимо аспирантов провинциальных педвузов да новоявленных теологов) возьмется за разработку столь дискредитированной темы — единства мира?

В одной из своих последних работ — книге «Шоковые состояния. Глупость и знание в XXI веке» — Бернар Стиглер осуществляет необычайно обширный анализ современной ситуации «знания», к которому привлекаются многие сюжеты континентальной философии — от рационализации знания, концептуализированной в работах Вебера и Франкфуртской школы, до постструктурализма (прежде всего в версии Деррида и Делёза), переосмысливаемого в условиях позднего или «шокового» капитализма (термин «шок» Стиглер использует в смысле Наоми Кляйн, встраивая его при этом в свой теоретический словарь).