Та или иная репрезентация – инсценировка средствами литературы – становится «исторической», только если она соединена с социальным местомразработки и использования определенных научных процедур, а соответственно, если она – и институционально, и технически – привязана к одной из принятых практик отступления от современных культурных и теоретических образцов. Там, где отношение к социальному организму или к институту познания не проявлено, исторического повествования не существует. Но, кроме того, необходимо само «представление».

Вышедшая в 1975 году книга «История как письмо», фрагмент которой публикуется в этом номере «НЗ», – первая из работ Мишеля де Серто, принесшая ему мировую славу, и, вероятно, вообще один из наиболее известных неисторикам трудов по истории, что тем более диковинно, поскольку названная книга не историческое повествование, а сборник аналитических статей по методологии науки. Уместно вкратце напомнить о подступах к opus magnum мастера.

Всех без исключения наблюдателей, следивших за событиями так называемой «арабской весны» 2011 года, волновал вопрос о том, насколько глубоки охватившие регион перемены. Что происходило в арабском мире: демократическое переустройство или всего лишь перегруппировка сил внутри властвующих политических элит? Дискуссия на эту тему началась вместе с протестными акциями в Тунисе: после того, как уличный торговец Мухаммед Буазизи устроил акт самосожжения, в американском журнале «Foreign Policy» появилась статья Марка Линча «“Арабская весна” Обамы?»