Вопрос о роли предельных философских обобщений остается открытым. С одной стороны, взгляды подобные теориям «конца истории» или «столкновения цивилизаций» настолько абстрактны, что не могут быть однозначно верифицированы – как, впрочем, и фальсифицированы – конкретными эмпирическими фактами. Однако с другой стороны, именно вокруг таких метаконцепций формируются стратегии глобальных культурных изменений. В этой области эвристический, организационный, а возможно, и мобилизационный потенциалы историко- философских построений трудно переоценить. И именно здесь – в сфере понимания глобальных трансформаций миросистемы в первые десятилетия ХХI века – наблюдаются определенные теоретические проблемы. Действительно, трудно указать такой взгляд на события последних лет, который смог бы объединить в одной схеме и «крестовый поход», почти объявленный Бушем-младшим против исламского терроризма, и кризис мирового порядка, сложившегося после Второй мировой войны, и проблемы Европы, и тотальную радикализацию политической атмосферы в мире, и наблюдаемый в разных частях земного шара религиозный ренессанс.

Много говорится о различных исторических юбилеях. И вот еще одна дата, тоже очень важ ная в плане интеллектуальной истории России, но пока обделенная должным вниманием. И, по-видимому, этого внимания, судя по властному дискурсу, и не будет проявлено. В этом году исполняется восемьдесят лет со дня выхода в свет работы Николая Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма». ние жизни самые различные идеи, высказывались разные мировоззренческие позиции – философ был достаточно противоречив. Но что касается «Истоков и смысла русского коммунизма», то это одна из самых блестящих его работ и, безусловно, работа, сущностно раскрывающая многое из того, над чем работали русские мыслители и русские философы на протяжении всей российской истории.

Ответы на вопрос «что такое цивилизация?» составляют огромнейшую литературу. Внося в нее свои «пять копеек», отмечу, что, на мой взгляд, цивилизация есть некое своеобразное «гравитационное поле», или же «поле тяготения», лежащее на той или иной географической территории, являющейся цивилизационным месторазвитием. Это как своего рода магнитное поле, которое человек не способен ни пощупать, ни увидеть, но убедиться в его существовании может весьма легко. Достаточно на лист бумаги, под которым расположен магнит, бросить щепотку металлической стружки, и она образует на этом листе определенный узор, соответствующий силовым линиям магнитного поля. Мощь магнитного поля не абсолютна, ее не стоит переоценивать: стружку в нашем примере несложно сдвинуть деревянным карандашом или эбонитовой палочкой. Но и недооценивать ее тоже не следует: как только действие внешней силы заканчивается или становится более слабым, нежели воздей- ствие магнитного поля, стружка на листе бумаге вновь подчиняется его объяснимой с точки зрения возникшей в Новое время физики невидимой «магии».