То, что христианство, едва выйдя из катакомб и упав во власть, быстро и энергично начало осваивать политические техники и технологии, было столь же неизбежно в текучей логике момента, сколь и пагубно в перспективе уже ближайшего будущего. Нужно было научиться труднейшему: не просто воздавать Богу Богово и, параллельно, кесарю кесарево, а так, чтобы при этом не заменять Бога кесарем, а кесаря собой – в отредактированной версии стояния Иисуса перед Пилатом, где римский прокуратор видит уже не молодого мечтателя и чудака, а соперника, способного при случае отлучить его и унизить хождением в Каноссу. Поздний ницшевский гибрид «римского цезаря с душой Христа» дополняется здесь фигурой Vicarius Filii Dei (наместника Сына Божьего) в цифровой транскрипции трёх шестёрок. Ещё раз: случилось то, что, с одной стороны, не должно было случиться, а с другой, не могло не случиться, и от этого парадокса, сообщающего ей невыносимую двойственность, Римская церковь так и не смогла оправиться за всё время своего существования.

В Азии больше всего поражают, во-первых, великое разнообразие языков, народов, культур и, во-вторых, способность этих народов и культур свободно уживаться в русле прочного, настоянного на тысячелетиях, сочащегося всеми ароматами жизни быта. Наблюдая этот человеческий океан, можно понять, что основой его непривычного, малопонятного для европейцев уклада, в котором единство и многообразие не просто сосуществуют, но именно обусловливают и проницают друг друга вне юридических формальностей, является ритуал как принцип и норма общественной практики. Ритуал есть прежде всего коммуникация, но коммуникация особого рода, утверждающая единство через разъединение взаимодействующих сторон. Ритуал обещает встречу именно несоизмеримых величин. Отсюда его первостепенная роль в регулировании отношений не только между индивидами и сообществами, но так же между государствами и даже целыми цивилизациями.

В настоящее время в России остро стоит вопрос активизации общественного и экономического развития. В третье тысячелетие страна вошла с поучительным опытом разнотипного собственного переустройства – как социалистического, так и капиталистического. И этот непростой опыт все больше подсказывает необходимость такого жизнеустройства, которое максимально активизировало бы людей на труд и давало бы ощущение счастья. Все в большей степени мы понимаем, что психологические особенности русских, россиян, наша душа требуют сообразного жизнеустройства, где бы различные «измы» занимали не главенствующую роль, где бы мы думали больше не о том, какой у нас тип социально-государственного устройства, а насколько оно соответствует душе нашего народа, нашим архетипам.