Когда я думаю о том, какие книги я могла читать в те самые минуты, что родители дежурили у телевизора, ожидая экстренных выпусков новостей о расстреле Белого дома — литературный антрополог во мне моментально загорается идеей увлекательнейшего исследования: историей детского чтения в ранее постсоветское время.

На свете не так уж много вещей, которые нас способны по-настоящему сблизить. Наука, религия, спорт, искусство, общие интересы давно уже стали зонами агрессивного противостояния.

Мамины братья — хулиганы, весельчаки и бездельники — внушили мне, ребенку, что читающий слаб. «Очкарики не умеют драться», — твердили они. В семье же читали все — отец, мать, сестры.