В статье рассматривается проблематика и художественный стиль сериала «Дневник убийцы» (12 серий, 2002), одной из лучших картин о революции в постперестроечное время. Фильм анализируется в широком культурном контексте: на фоне слабой рефлексии на исторические темы, с одной стороны, и в связи с возникновением течения «новой драмы», актуального направления российского искусства в 2000-е гг., – с другой. «Дневник убийцы» создан ключевыми авторами «новой драмы», среди которых: режиссер Кирилл Серебренников, сценаристы Елена Гремина, Михаил Угаров, Александр Родионов. Работая для телевидения, они избрали популярный жанр детектива: по сюжету, в музее современного городка находят дневник студента 1918 года, в котором автор сознается в совершенных им убийствах; обнаружившие дневник начинают расследование и погружаются в атмосферу прошлого.

В статье рассматривается проблематика и художественный стиль сериала «Дневник убийцы» (12 серий, 2002), одной из лучших картин о революции в постперестроечное время. Фильм анализируется в широком культурном контексте: на фоне слабой рефлексии на исторические темы, с одной стороны, и в связи с возникновением течения «новой драмы», актуального направления российского искусства в 2000-е гг., – с другой. «Дневник убийцы» создан ключевыми авторами «новой драмы», среди которых: режиссер Кирилл Серебренников, сценаристы Елена Гремина, Михаил Угаров, Александр Родионов. Работая для телевидения, они избрали популярный жанр детектива: по сюжету, в музее современного городка находят дневник студента 1918 года, в котором автор сознается в совершенных им убийствах; обнаружившие дневник начинают расследование и погружаются в атмосферу прошлого.

Характер репрезентации революционных событий 1917 года в популярных игровых телефильмах, созданных в постсоветской России, определяется двумя факторами. Во-первых, это негативная переоценка революции, произошедшая в общественных дискуссиях 1990-х, когда и властвующая элита, и оппозиция демонстрировали одинаково отрицательное отношение к этому событию. Впоследствии эта позиция получила развитие в исторической политике Владимира Путина, который, хотя и провозгласил доктрину «тотальной преемственности» (в которой должны соединиться и дореволюционные, и советские, и демократические ценности), никогда не скрывал настороженного отношения к Октябрьской революции.