В те времена, когда российская литература была принудительно разделена на две неравные части, условно именовавшиеся «советской» и «антисоветской», писателя с такой фамилией никто из умеющих читать только по-русски не знал. Такие читатели знали писателя с очень похожей фамилией, имевшей, однако, ещё одну, дополнительную букву — последнюю. Про этого писателя всем, даже тем, кто его не читал, было известно, что, во-первых, он не столько писатель, сколько хулиган, во-вторых, что его обменяли на Луиса Корвалана, а в-третьих, что за хранение и распространение написанной им книги можно нарваться на серьёзные неприятности — о чём свидетельствовала конкретная статья Уголовного кодекса.

Утром 12 ноября 2002 года позвонила мне Тамара Анатольевна Пузанова из «Тульских известий»: сегодня ночью умер Сергей Белозеров. Сообщила об этом бабка Зайцева, у которой он жил на улице Белкина, 27-а, в квартире 29.

Не думал, что мне когда-нибудь придётся писать воспоминания о Сергее Белозёрове. Наши с ним отношения развивались от взаимной неприязни до странной, почти родственной дружбы. В 1990-м году Белозёрову было всего 42 года, а мне он казался матёрым мужиком, сильно старше. И, видимо, не только мне. Его частенько так и называли «старик Белозёров». Его облик рано постаревшего мужчины, легенда о ссылке — всё это создавало образ «бывалого», тёртого жизнью, «старика».