Целан решительным образом подчеркивает: «Стихотворение хочет идти к Другому, оно нуждается в этом Другом, нуждается в нем перед собой. Оно ищет его, себя ему прочит. Для стихотворения, устремленного к Другому, всякий предмет и каждый человек — фигура этого Другого» [Celan 2002: 76].

Тесный, темный гослитовский коридорчик. А двери в обе редакционные комнаты закрыты. И вдруг из полумглы знакомый голос, слова, вылетающие с придыханиями. «Агнесса, это вы? Как я рад!» И вдруг с каким-то страстным нетерпеньем Пастернак берет меня за обе руки, целует их и раз, и два, и три. Быстро, стремительно. Не успеваю даже ответить, удивиться этому странному порыву, как уже слышу: «До свиданья! До свиданья! Я очень спешу. До свиданья!» И он вышел в ту же дверь, что я вошла. «Вырос раньше, чем вошел». Ушел, прежде чем я опомнилась.

Воспоминания о знаменитой личности всегда заслуживают интереса как для широкого круга читателей, так и для специалистов. Мемуары могут содержать фактический материал и субъективные впечатления, но чаще всего налицо и то, и другое. Таким предстает и публикуемый нами очерк Агнессы Кун