В работе апробируется новый аналитический подход, сводящий к необходимому минимуму историческую контекстуализацию подхода и его объектов. Применяя его к праздничной эстетической активности неклерикальной общности в позднюю модерность, автор различает искреннюю и утонченную приверженность к священному и культивирование мистицизма, оживляющего глубоко традиционные формы священного. 

Влияние идей восточного мистицизма проявляется у И. Бунина в понимании творческого пути как духовного восхождения. В статье анализируются рассказы Бунина «Смерть пророка» и «Камень», в основу которых положено совмещение времен и пространств. Художественная специфика этих рассказов определяется присутствием библейских и коранических мотивов, а также философско-притчевых текстов Саади. Авторы приводят суры Корана и фрагменты поэм Саади, позволяющие прояснить образный генезис рассказов Бунина, отличающихся высокой художественной простотой, лаконичностью и философской глубиной.

Анализируются нетрадиционные образы инобытия, описанные Ф. М. Достоевским в рассказе «Бобок» (1873) и Ф. К. Диком в романе «Убик» (1969). В произведениях, отстоящих во времени почти на век, представлено состояние так называемой «полужизни», дарованной усопшим для осмысления прожитой жизни и раскаяния в грехах до окончательного перехода души в трансцендентный мир. Это состояние, длящееся от шести месяцев до двух лет, является художественным вымыслом писателей, наглядно показавших, что люди перестали следовать национальным эсхатологическим традициям и их души заполнены моральным вакуумом, образованным вследствие утраты «воспоминания смертного», а их жизнь названа «жизнью по инерции». В статье описано теософское влияние мистического произведения Э. Сведенборга «О небесах, о мире духов и об аде» и «Тибетской книги мертвых» на танатологические концепции рассматриваемых произведений.