Библиотека » Портреты » Дмитрий Фесенко
Первый номер журнала «Архитектура СССР» вышел в июле 1933., на взлете сталинской эпохи. Во время войны и в первые послевоенные годы выпускались сборники под одноименным названием. После небольшого перерыва - с 1949 по 1950 г. - журнал стал выходить вновь, и теперь уже бесперебойно издается - вплоть до сегодняшнего дня (*). За этот более чем полувековой промежуток времени он претерпел многократные изменения - начиная от макета и тиража и кончая рубрикацией и ведущей тематикой. Эти трансформации так или иначе связаны с переменами в архитектурной профессии, сменой стилевой направленности зодчества, общекультурными сдвигами в целом. Логика архитектурного процесса во всей своей противоречивости запечатлевалась на страницах издания независимо от намерений эпохи в лице ее конкретных представителей, ответственных за проведение художественной политики.
В самом деле, несмотря на отчетливое стремление в сталинскую эпоху и годы застоя поглубже запрятать внутренне присущую искусству вообще и зодчеству в частности конфликтность, проявляющуюся в никогда не затихающей борьбе различных тенденций, направлений, течений, эта борьба по прошествии времени в новой исторической перспективе предстает во всей полноте и сложности. Именно изучение архитектурной периодики как важной составляющей архитектурной жизни может способствовать реконструкции действительной картины эволюции советского зодчества, переменам в системе профессиональных приоритетов, фиксации и более точной датировке появления инноваций - будь то стилистические переориентации или же изменения в структуре и содержании архитектурных знаний, которые находят свое отражение в реальной практике зачастую по прошествии определенных периодов времени. Это неизбежно приведет к корректировке и пересмотру установившейся периодизации, в настоящее время основанной преимущественно на фактах и событиях именно архитектурной практики.
Возвращаясь к предмету нашего разговора, попытаемся проследить - по необходимости пунктирно - историю журнала как составной части архитектурного процесса в системе культуры советского общества с первых его выпусков по наши дни.
Июльский 1933 г. номер «Архитектуры СССР» можно рассматривать в качестве модели издания образца предвоенных лет. На его страницах фактически проиграны почти все основные идеологические и тематические линии, несмотря на то, что рубрикация, предложенная в 1933 г., ежегодно корректировалась, причем количество новых рубрик нередко превышало число старых, которые также оказывались задействованными.
В программной редакционной статье «Наши задачи», открывавшей номер, задается жесткая структура профессиональных ценностей: среди «вредных проявлений» значатся как «псевдоархитектурный примитив «домов-коробок», так и «эклектическая мешанина из стилей» и «бутафорские подделки под античность», «под ренессанс» и т.п. Вполне сформировавшейся предстает и профессиональная лексика, переполненная словечками типа «архитектурный фронт» и «технико-конструктивная вооруженность». Смыслообразующую же функцию несет понятие «борьба», употребляемое в различных вариантах, на двух страницах текста не менее десяти раз (1). Определена и тональность подачи зарубежных материалов: Г.Мейер в своих зарисовках об архитектуре Швеции и Норвегии буквально через каждое слово ухитряется упомянуть противоречия капитализма, тяготы строительного кризиса и катастрофическое положение архитектора на Западе, противополагая им «неустанную революционную работу, которая ведет к социалистической архитектуре» (2). Что касается реальной практики, то она представлена также достаточно прозорливо: среди первых опубликованных проектов Дворец Советов и реконструкция улицы Горького в Москве - признанные впоследствии классикой 1930-1950-х годов.
Тем не менее, надвигающаяся эпоха еще не успела полностью вступить в свои права. К примеру, обложка вплоть до 1936 г. пребывала в, так сказать, межеумочном состоянии - уже не конструктивистском, но еще и не классицистическом. В 1933 г. существовал раздел «Предложения», до 1936 г. – «Трибуна архитектора», еще в 1938 г. оставалась в силе рубрика «В мастерской архитектора». Публиковались отзывы на майскую 1934 г. выставку архитектурных проектов в витринах на улице Горького, принадлежавшие М.Шагинян, В.Фаворскому, И.Сельвинскому и др. (З). Было организовано выступление на страницах журнала и простого народа - токарей, слесарей, хронометражистов и др., ратовавших за искоренение «скучной и однообразной» архитектуры «ящиков» (4). Более того, на всем протяжении 1930-х годов не замирал пульс архитектурной критики (что, впрочем, не мешало то и дело сетовать на ее «общую слабость»). Достаточно вспомнить вполне профессиональные, стремящиеся к объективному критическому анализу и в то же время доброжелательные статьи В.Кусакова (5) или полемику вокруг лангмановского Дома Наркомвнудела и корбюзианского Наркомплегпрома, где положительные рецензии перемежались с острокритическими (6). Поначалу попадались фотосюжеты и с другими конструктивистскими постройками - правда, как правило, с уничижительными комментариями.
Однако чем дальше, тем больше ощущалась грозная поступь сталинской эпохи. Возникают рубрики «нового типа»: «ХХ-летие Октября», «Выборы в Верховный Совет СССР», «К 60-летию со дня рождения И.В.Сталина» и искусственно идеологизированные: «Сто лет со дня смерти А.С.Пушкина», «Народное творчество в архитектуре» и др. Если раньше передовицы несли все-таки профессионально-архитектурный смысл, то теперь, ближе к концу десятилетия, - нередко исключительно пропагандистский: «Речь товарища Сталина», «Ленинизм бессмертен», «Стахановское движение в архитектуре» и т.п., не говоря уже о регулярно появляющихся здравицах.
Все чаще печатаются безымянные редакционные статьи с критикой строящихся объектов или же творчества того или иного мастера (причем мишенью нередко служили наиболее именитые), оповещающие архитектурную общественность об «имеющемся мнении» и не подлежащие обсуждению. Так, в передовой статье «Уроки всесоюзного творческого совещания», сопровождаемой фотоснимками отрицательных примеров, осуждаются «погоня за внешним «богатством фасадов», «культивирование преувеличенно монументальных форм», «эклектическое сочетание самых разнородных мотивов» с поименным перечислением провинившихся - В.Владимирова, Н.Троцкого и др. (7). Относительное благодушие через несколько лет сменит оголтелая непримиримость, когда выяснится, что А.Щусев «перенес в советскую архитектурную мастерскую нравы и навыки торгашеской конторы дореволюционного подрядчика», а И.Голосов в своем «хищничестве» действует прямо «по-щусевски» (8). В редакционной статье об актуальности перестройки высшей школы, направленной против «вредительских безобразий в архитектурных вузах» и «гнилых враждебных «теориек», без обиняков призывают к искоренению «ремпельской апологии фашистской архитектуры» и «формалистических теорий Маца» (9). Справедливости ради следует сказать, что убойной силой обладали отнюдь не только подобные деперсонализованные суждения - в программных акциях не брезговали принимать участие и сами архитекторы. Вспомним призыв Р.Хигера к К.Мельникову «направить творческую фантазию в русло реалистической архитектуры» (10) или текст А.Мостакова с симптоматичным названием «Безобразное «наследство» архитектора Э.Мая» (11).
Обращаясь к анализу основной тематики журнала предвоенных лет, надо сказать, что помимо представления достижений практики, где особое место занимали престижные объекты - Дворец Советов, Международная выставка 1937 г. в Париже, метрополитен, Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, общественные и жилые здания и др., здесь выделяются практически постоянные разделы: «Строительная техника и материалы» (с 1938 г. – «Индустриализация строительства»), «Архитектурное наследство» и «Архитектурный архив», «Архитектура - скульптура – живопись». Весома доля реконструкции городов - существовали даже отдельные рубрики «Реконструкция Москвы» и «Реконструкция Ленинграда» (любопытно, что появившийся в 1935 г. раздел «Планировка городов» в 1938 г. переименовывается в «Планировку и реконструкцию городов», а в 1939 г. - в «Реконструкцию городов», тем самым как бы фиксируя этапы экспансии реконструктивной идеологии). В 1937-1938 гг. актуализируется тема типового проектирования и массового строительства. Как ни странно, все эти годы исправно заполнялись разделы «Запад» (с 1934 г. – «За рубежом») и «По страницам иностранных журналов» (в 1939 г. объединенный с первой рубрикой), причем примечательный факт: подрисуночные подписи и оглавление в 1930-е гг. выполнялись на двух языках - русском и французском. Что касается остальных разделов, то в силу так и неустановившейся вплоть до начала 1940-х годов рубрикации разброс их весьма велик - от «Реки в городе» до «Молодых советских архитекторов» и «Фарфора-фаянса-стекла», появление которых - за исключением традиционных рубрик типа «Хроника» и «Архитектура и книги» - носило спорадический характер.
Несколько обмякший в самом конце 1930-х годов идеологический прессинг в годы войны практически сходит на нет. В девяти сборниках «Архитектуры СССР» военных лет представлен - причем начиная с самого первого выпуска, относящегося к 1940 г., — относительно широкий спектр тем: от мартиролога пострадавших памятников и новых станций метро до техники маскировки и зарубежного - английского и американского - опыта. Как и в предыдущие годы, значительное место занимают материалы по теории и истории архитектуры - одноименная рубрика переходит из номера в номер. Другая ведущая тема начиная с 1944 г. - восстановление и реконструкция городов. В эти же годы намечаются перспективы послевоенного жилищного строительства, выдвигается концепция смешанной застройки, обсуждаются докторские диссертации и др. Однако деловые интонации вновь уступают место цветистой риторике - после войны маховик идеологии раскручивается с новой силой. Ответственный редактор «Архитектуры СССР» К.Алабян, откликаясь на постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», клеймит «эстетское формотворчество», «аполитичное проектирование», практику «привлечения уже отживших свой век готовых пластических форм», обнаруживая идеологические изъяны в творчестве И.Николаева, А.Бурова, А.Хрякова и др. (12). В следующей своей статье он уже сопоставляет «решающую роль градостроительного начала» у нас и «загнивание» градостроительства на Западе, вновь преломляя теоретические постулаты к текущей практике проектирования и строительства (13).
Пауза в издании журнала конца 1940-х годов сказалась вполне определенным образом на его облике - еще более классицизируется обложка, появляются рубрики «Речь товарища Сталина на XIX съезде КПСС» и «Архитектура великих строек коммунизма», помещаются передовицы со ставшими привычными инвективами в адрес «идейно выхолощенного формотворчества», бдительными сигналами об «опасности формализма, архаики, эклектики» с последующими оргвыводами по адресу конкретных лиц (14). Резко, в несколько раз по сравнению с предыдущими годами, подскакивает тираж, доходя в первых номерах 1951 г. до 15 тысяч экземпляров. Из номера в номер кочуют снимки очередных символов сталинской эпохи - Волго-Донского канала, Цимлянского гидроузла, московских высотных зданий и др.
Казалось, ничего не предвещало близких перемен - время остановилось, за исключением, пожалуй, пока негромкой линии крупнопанельного домостроения. Именно она начиная с 1953 г. вдруг стремительно набирает силу, и уже передовица первого номера «Архитектуры СССР» за 1954 г. так и называется: «Типовое проектирование - основная линия развития советской архитектуры» (15). Ее сопровождает оккупировавшая едва ли не весь выпуск подборка материалов, посвященных жилищному строительству по типовым проектам в Белоруссии, Закавказье, Латвийской ССР и др. За этим триумфом следует покаяние президента А.Мордвинова на собрании Академии, признавшего факт имевших место излишеств (16). Затем - выпад против «эстетской линии» новых лидеров, метящих на освободившиеся места (17). Следующими вступают теоретики, обосновывающие требование восстановления «единственно верного материалистического понимания архитектуры» (18). Страницы издания переполняют статьи типа «О коэффициенте К2 и других показателях экономичности планировочных решений» (19). Параллельно в самом журнале происходит внутриредакционная перестройка - с мая 1955 г. главным редактором становится К.Трапезников вместо М.Остапенко. Намечаются перемены в структуре рубрикации: новую рубрику «Письма в редакцию» открывает послание В.Кривцова «Архитекторы Ленинграда мало борются с излишествами в архитектуре» (20). Вновь, как и в первой половине 1930-х годов, организуется публичное волеизъявление массового потребителя - под рубрикой «Наш счет и пожелания архитекторам» печатаются напутствия А.Чаковского, Л.Никулина, а также сталевара, ковшового, домохозяйки (21), в отдельный блок выделены мнения строителей. В следующем номере уже происходит встреча архитекторов и строителей с жильцами домов (22). Другая заявившая о себе линия - зодчество капстран: уже в 1954 г. появляется одноименная рубрика, в следующем году сменившаяся «Зарубежным опытом в архитектуре».
Нельзя сказать, что рождающееся новое не встречало сопротивления или хотя бы сил инерции. К примеру, все без исключения опубликованные в конце 1954 г. конкурсные материалы на проект Пантеона правоверно продолжают традицию сталинского неоклассицизма. В реальной практике эта линия сохранялась вплоть до начала 1960-х годов. Г.Шемякин уже в 1962 г. с тревогой сигнализирует о распространении зданий «с колоннами и портиками», запроектированных не только до Всесоюзного совещания 1954 г., отмечая положительную реакцию на них массовой печати и поддержку местного руководства - вплоть до переработки проектов без согласия авторов (23). Ему вторит В.Мунц, подвергающий резкой критике «помпезный» проект М.Усейнова для столицы Азербайджана (24).
И все-таки новые этически окрашенные категории экономичности, рациональности, правдивости пробивают себе дорогу, заступая на место понятий радости и изобилия. В этом смысле примечательны заголовки разделов в эссе В.Масляева «О том, что волнует сегодня архитекторов»: «Дома строятся не для того, чтобы любоваться ими!», «Давайте подсчитаем», «Главное - в том, чтобы иметь удобное жилье» и т.п. (25). Появившаяся в середине 1950-х годов «архитектурно-строительная наука» в начале 1960-х годов уже модифицируется в «строительно-архитектурную». Естественно, критике в этих условиях не остается места: она переживает, пожалуй, самую мрачную свою пору - ценностное суждение, по сути, полностью вытесняется научным, т.е. объективным. Правда, это не распространяется на зарубежный опыт: с позиций новоявленной рационалистической догматики и высоты достижений - типа Новых Черемушек - советского зодчества подвергаются поношению капелла в Роншане и выставочный павильон в Брюсселе (26). Что касается внешнего облика журнала, то и он соответственно сциентизируется: страницы издания захватывают бесчисленные таблицы, графики, технологические схемы, нормали, конструктивные узлы, если же и встречаются фотографии, то преимущественно это новостройки, продукция ДСК или виды прокатных станов. Запоздавший со сменой макет журнала, в конце концов, также приобретает взыскуемый «современный» вид, причем на обложке переломного январского номера за 1959 г. изображен проект памятного обелиска в честь запуска первого в мире спутника Земли. Несмотря на расширение адреса издания, предназначенного ныне в том числе и для технических специалистов, тираж его снижается до 10 тысяч экземпляров.
Установившееся к рубежу десятилетий новое равновесие нарушится вновь лишь в середине 1960-х годов. В качестве возмутителя техницистского спокойствия теперь уже выступает тема охраны памятников культуры. Первая журнальная публикация посвящена результатам II Международного конгресса по реставрации памятников архитектуры, на котором была принята Венецианская хартия (27). Вторая - Учредительному конгрессу Международного совета ЮНЕСКО по охране памятников и исторических мест – ИКОМОС (28), после чего начиная с 1966 г. возникает специальная рубрика «Мастера реставрации». Следующий шаг - расширение темы охраны памятников и реставрации до осознания своеобразия старого города и признания необходимости его реконструкции (29). Колея оказывается проложенной - по ней устремляется множество исследователей. Перед ними раскрывается целый спектр тем и проблем - от социологии города и жилища до прогнозирования (30). Формируется современный понятийный аппарат – получают распространение новые термины: «среда», «экология», «социально-культурный фактор» (31). Речь впервые заходит о недостатках микрорайонирования и об отсутствии гибкости в организации типового проектирования (32). На одно из первых мест выдвигается история архитектуры. К 50-летию Октябрьской революции приурочивается целый ряд публикаций на историко-архитектурную тему, начиная от сквозной «Из летописи советской архитектуры» и иллюстрированных очерков истории архитектуры союзных республик и кончая юбилейным выпуском, целиком посвященным осмыслению хода архитектурного развития советского периода (ЗЗ). Со страниц журнала постепенно исчезают формулы, таблицы, схемы, хотя время от времени попадаются анахронизмы типа графиков влияния сокращения рабочего времени на изменение объема питания по месту работы или изменения объема процесса глажения, приходящего на помещение кухни в зависимости от различных факторов, и т.п. (34). Начинают проявлять активность критики — в начале 1969 г. появляется серия острополемических статей М.Ильина, Н.Баранова, М.Бархина, предваряющих постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 28 мая 1969 г., в которых утверждаются понятие «архитектурно-художественной целостности» и мысль о «восстановлении архитектуры как искусства» (35). И хотя критические демарши вызвали гневную отповедь группы ведущих московских зодчих в майском номере «Строительства и архитектуры Москвы», лед тронулся - критика была поддержана - сначала внутри самой профессии (36), а затем в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР 1972 г. «О литературно-художественной критике». Наряду с проблемами архитектурной критики и поощрения творческой инициативы ставится вопрос о необходимости развития архитектурной теории (37), объявляются конкурсы на лучшую статью, разворачивается дискуссия о художественном образе в архитектуре (38). К этому же времени относятся пионерные исследования, ставящие своей целью осмыслить механизм смены стилевой направленности зодчества, разработки по методологии проектирования и др. (39). Что касается реальной практики, то еще некоторое время - вплоть до начала 1970-х годов - страницы журнала наводняют фотосюжеты с художественно непритязательной - хотя и улучшенных серий - массовой застройкой и вполне соответствующими им стерильными объектами общественного назначения. Лишь к первой половине 1970-х годов поиски эмоционально насыщенной, пластически выразительной архитектуры приводят к заметным эволюционным переменам в образном языке зодчества, что находит отражение на журнальных страницах - геометризованная архитектура «стекла и бетона» уходит в прошлое.
Прогрессирующая диверсификация профессионального сознания - а именно эта общемировая тенденция стоит за наблюдаемым беспрецедентным изменением образа архитектурной науки, как мы видели, поначалу встречала понимание и поддержку руководства, но чем дальше, тем больше, как кажется, возникали настороженность и стремление искусственно обузить творческую мысль, ввести ее в санкционированное русло - это касается, впрочем, не только области архитектурных знаний, да и профессии в целом. На страницах «Архитектуры СССР» эта мощная бюрократическая линия прослеживается довольно-таки отчетливо начиная приблизительно с середины 1970-х годов. Она проявляется в приверженности к трескучим лозунгам, патетико-пророческим интонациям, победным рапортам и реляциям, заполняющим страницы журнала. Вновь, как и в 1930-1950-е годы, распространяются неподписанные редакционные статьи с энтузиастическими названиями типа «Могущественная поступь коммунизма!» или «Славные итоги, великие цели». Лозунги из передовиц перекочевывают в заголовки, а то и тексты рядовых статей. Все чаще с профессиональными наказами и поучениями выступают руководители самых различных рангов. ЗНИИЭПы, Горжилпроекты, Гражданпроекты со всех концов страны шлют отчеты о досрочном выполнении планов, соцобязательств, успехах в социалистическом соревновании.
К середине же 1970-х годов относятся и первые симптомы несостоятельности сложившейся еще в 1950-е годы рубрикации: к обычным десяти-двенадцати более или менее стабильным разделам ежегодно прибавляется еще пять-десять, причем меняется сам их характер. К типологически ориентированным («Сельское строительство», «Промышленные сооружения»), основным разделам («Градостроительство», «Теория и история архитектуры») и традиционно-журнальным («Хроника», «Библиография») присоединяются такие рубрики, связанные с первой, «диверсифицирующей», тенденцией, как «Творческое соревнование архитекторов», «Синтез архитектуры и изобразительного искусства», «Проблемы и суждения» и т.п., с одной стороны, и «бюрократические»: «Жилищному строительству - высокое качество», «Архитекторы - БАМу, Северу и Сибири», «Решения XXV (XXVI) съезда КПСС - в жизнь» и т.п. - с другой.
Перемены зреют: сложившаяся иерархия рубрик неуклонно подтачивается из номера в номер. В 1981 г. новоявленных разделов насчитывается уже почти столько же, сколько и традиционных. Ситуация разрешается с приходом в марте 1982 г. главного редактора А.Кудрявцева, которого чуть позже преемственно сменит В.Тихонов. Полностью пересматриваются макет, рубрикация, жанры, дизайн, даже периодичность выхода - как бы находит свое логическое завершение процесс, ведущий свое начало с середины 1960-х годов. Уже в том же 1982 г. рубрик насчитывается свыше тридцати, чуть ли не втрое больше, чем в минувшие годы - ведется их активных поиск. Через несколько лет, к середине 1980-х годов, они более или менее устоятся, их останется порядка двадцати, причем совпадений с прошлой рубрикацией практически не будет. Исчезают не только типологически ориентированные рубрики, но и основные разделы. На смену им приходит поколение новых. Возникают рубрики, приглашающие к участию как архитекторов, так и непрофессионалов в архитектурной жизни: такие как «Мнение об архитекторе», «Круглый стол «Архитектуры СССР», «Полемика» и т.п. Вновь публикуются мнения людей «с улицы»: гостями журнала становятся председатели колхозов, партийные работники, писатели, рабочие и др. Буквально с первых же «перестроечных» номеров увеличивается раздел зарубежной архитектуры, едва теплившийся в предыдущие годы (40). С подачи В.Давитая вводится рубрика «Новые имена», посвященная творчеству молодых зодчих. К 1982 г. относится и первое появление рубрики «Конкурсы», благодаря которой читатели впоследствии познакомились с результатами Международного конкурса на эскиз-идею гастрольного театра, конкурса Тет-Дефанс, конкурса-семинара архитекторов социалистических стран и др. Расширяется также тематическая организация номеров: если в 1970-е годы тематика ограничивалась преимущественно презентацией передовых республик, городов, проектных организаций или же одним из основных разделов (правда, со второй половины 1970-х годов и здесь ощущается рост разнообразия), то теперь налицо самый широкий спектр тем: «Архитектурная деталь», «Охрана исторической среды», «Архитектурное своеобразие», «Экология и архитектура», «Роль архитектора в обществе» и т.п. Наконец, увеличивается неуклонно растущий со второй половины 1960-х годов тираж, превышая ныне цифру 25 тысяч экземпляров.
Таким образом, тяга к разнообразию и сложности, выстраданная архитектурной профессией и обществом в целом, реализуется в новой модели журнала. Тектонические сдвиги, происходившие в архитектуре и обществе и превосходившие по своей основательности и глубине сходные «перестройки» начала 1930-х и середины 1950-х годов, с документальной точностью отражены - и даже были в какой-то мере предвосхищены - в его облике. Со временем, когда улягутся сиюминутные страсти и станут историей групповые единоборства, журнальные подшивки с исчерпывающей полнотой и непредвзятостью раскроют будущим поколениям исследователей потаенную суть профессиональных и общекультурных коллизий.
* Ровно через год после этой публикации, 1 июня 1992 г., вышел приказ по Стройиздату об упразднении журнала «Архитектура СССР».
1. Наши задачи // Архитектура СССР. - 1933. - № 1. - С.1-2.
2. Мейер Г. Из путевого дневника архитектора (поездка на Запад) // Архитектура СССР. - 1933. - №1. - С.36-38.
3. Какая архитектура нам нужна // Архитектура СССР. - 1934. - №11.- С.4-7.
4. Рабочий счет архитектору // Архитектура СССР. - 1934. - №12 - С.15-18.
5. См., например: Кусаков В. Невыразительная архитектура // Архитектура СССР. - 1935. - №8. - С.19-21; его же: Реконструкция здания Наркомлеса // Архитектура СССР. - 1936. - №4. - С.32-33; его же: Архитектура главного здания Академии наук СССР // Архитектура СССР.- 1938.- №12. - С.34-38 и др.
6. См.: Архитектура СССР. - 1934. - №12. - С.5-9.
7. Уроки Всесоюзного творческого совещания // Архитектура СССР. - 1935. - №6. - С.1-5.
8. О достоинстве советского архитектора // Архитектура СССР. - 1935. - №9. – С.2-3.
9. Задачи архитектурного образования // Архитектура СССР.- 1938.- №6. - С.3-5.
10. Хигер Р. Архитектор К.С.Мельников // Архитектура СССР. – 1935. - №1. - С.30-34.
11. Мостаков А. Безобразное «наследство» архитектора Э.Мая // Архитектура СССР. - 1937. - №9. - С.60-63.
12. Алабян К. Архитектурная практика в свете решений ЦК ВКП(б) о литературе и искусстве // Архитектура СССР. - 1947. - №14. - С.1-4.
13. Алабян К. Творческие задачи архитектуры в пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства // Архитектура СССР. - 1947. - №16 - С.1-7.
14. Идейность и мастерство в творчестве зодчего // Архитектура СССР. - 1952. - №3. - С.1-3.
15. Шаронов М. Типовое проектирование – основная линия развития советской архитектуры // Архитектура СССР. - 1954. - №1. - С.1-3.
16. Против формализма в архитектурной практике и науке // Архитектура СССР. - 1954. - №10. - С.37-40.
17. Градов Г. Советскую архитектуру на уровень новых задач // Архитектура СССР. - 1955. - №2. - С.4-8.
18. Тасалов В. За правильное понимание архитектуры // Архитектура СССР. - 1955. - №3. - С.2-4.
19. Стрелянов Л. О коэффициенте К2 и других показателях экономичности планировочных решений // Архитектура СССР. - 1955. - №3. - С.8-10.
20. Кривцов В. Архитекторы Ленинграда мало борются с излишествами в архитектуре // Архитектура СССР. - 1955. - №1. - С.38-39.
21. Наш счет и пожелания архитекторам // Архитектура СССР. - 1955. - №11. - С.12-25.
22. Встреча архитекторов и строителей с жильцами домов // Архитектура СССР. - 1955. - №12. - С.54.
23. Шемякин Г. Некоторые вопросы направленности советской архитектуры на современном этапе // Архитектура СССР. – 1962. - №8. - С.1-4.
24. Мунц В. Ошибку следует исправить // Архитектура СССР. - 1962. - №10. - С.36-37.
25. Масляев В. О том, что волнует сегодня архитекторов // Архитектура СССР. - 1957. - №2. - С.ЗЗ-36.
26. См.: Абросимов П., Ходжаев Д. Некоторые вопросы творческой направленности советской архитектуры на современном этапе // Архитектура СССР. - 1961. - №2. - С.8.
27. Иванов В. Вопросы охраны памятников культуры (Заметки со второго Международного конгресса по реставрации памятников архитектуры) // Архитектура СССР. - 1964. - №12. - С.60-61.
28. Иванов В. Учредительный конгресс Международного совета ЮНЕСКО по охране памятников и исторических мест - ИКОМОС // Архитектура СССР. - 1965. - №10. - С.59.
29. Архитектура СССР. - 1966. - №5. - С.50-55; Памятники архитектуры в современном городе // Архитектура СССР. - 1966. - №9. - С.64.
30. См.: Архитектура СССР. - 1967. - №2; Архитектура СССР. - 1968. - №б.
31. См.: Архитектура и жизненная среда человека // Архитектура СССР. - 1966. - №10. - С.З-5; Коган Л. Урбанизация – общение - микрорайон // Архитектура СССР. - 1967. - №4. - С.39-42.
32. См.: Коган Л. Указ. соч.; Архитектура и индустриализация жилищного строительства: На III Пленуме правления Союза архитекторов СССР // Архитектура СССР. - 1967. - №1. - С.6-10.
33. См.: Архитектура СССР. - 1967. - №7-11; Архитектура СССР. - 1968. - №11.
34. См.: Демина В. Рациональная организация бытовых процессов - основа проектирования жилища // Архитектура СССР. - 1969. - №3. - С.14-18.
35. См.: Ильин М. Некоторые тенденции развития советской архитектуры // Архитектура СССР. - 1969. - №1. - С.50-52; Баранов Н. Насущные задачи повышения эстетических качеств застройки советских городов // Архитектура СССР. - 1969. - №2, - С.1-11; Бархин М. Об архитектуре Москвы // Архитектура СССР. - 1969. - №3. - С.1-11.
36. См.: Кравчук Я. Проблемы ансамбля и стиля // Архитектура СССР. - 1969. - №10. - С.30-31; Основные тенденции развития советской архитектуры. IX Пленум правления Союза архитекторов СССР // Архитектура СССР. - 1970. - №1. - С.4-6 и др.
37. См.: Проблемы и задачи архитектурной теории // Архитектура СССР. - 1973. - С.1-2; Иконников А. Архитектурная наука и проблема ее развития // Архитектура СССР. - 1973. - №9. - С.39-41; Гутнов А. Несколько нерешенных проблем архитектурной теории // Архитектура СССР. - 1973. - №10. - С.50-53 и др.
38. См.: Масляев В. Об архитектурном образе // Архитектура СССР. - 1970. - №10. - С.16; Яралов Ю. В поисках образа // Архитектура СССР. - 1971. - №2. - С.56-57; Светличный В., Розанов Н., Глазычев В. Какой образ мы ищем? // Архитектура СССР. - 1972. - №11. - С.56-59 и др.
39. См.: например: Цуккерман А. Красота и мода в архитектуре // Архитектура СССР. - 1971. - №10. - С.56-57; Раппапорт А. О методе и критериях анализа в архитектуре // Архитектура СССР. - 1971. - №10. - С.34-37 и др.
40. См. работы А.Рябушина, А.Иконникова, В.Тихонова, А.Гозака, В.Хайта, А.Шукуровой и др. С январского номера 1983 г. появляется постоянная рубрика «Интерпанорама» Е.Асса. №7-8 за 1982 г. полностью посвящен зодчеству стран-членов СЭВ.