Объявленный Россией курс на модернизацию продолжает традиционную для страны линию развития, начавшуюся с Первого Петра в военно-техническом смысле ( чтобы не быть колонизированными Западом), Александром II (чтобы войти в семью европейских наций) и большевиками (как обходной маневр ускоренного развития, перехода из аграрной стадии в промышленную). Поэтому сегодня говорить о технико-экономической модернизации страны, задачи которой безусловно назрели, как о чем-то, чего мы еще не проходили и о модернизации и капитализме без знания теорий и историй капитализма и модернизации, значит наступать на старые грабли. Технико-экономическое переустройство сегодня не может быть осуществлено в безвоздушном пространстве потери обществом труда, при наличии конфликта ценностей, роста девиаций и в состоянии коррупции, неудач в реформе образования. Модернизация – процесс, который нельзя изолировать от социально-культурных преобразований. Она не может быть построена исключительно на идеях экономического роста, т.к. сегодня к быстрому экономическому росту подключилось множество посткомунистических стран и стран Азии. Опираясь на научные исследования (К. Поланьи, П.Бергера, Ш. Айзенштадта, С. Хантингтона, Ю. Хабермаса, Р. Мюнха и др.) мы показали, что эволюция современности (модерниту) происходит следующим образом: от первой либеральной современности XIX века, через разрывы, кризисы и войны ко второй организованной современности большей части XX века. И далее мы вводим понятие третьей современности XXI века, обозначаемой как новое Новое временя для незападных стран[1]. Модернизация перестала быть догоняющей Запад и, хотя предполагает вестернизацию, и не отказывается от усвоения любого другого позитивного опыта, в том числе истернизации, ее главный смысл – решение проблем своей страны, инновационное развитие, решающее проблемы не только в технико-экономической сфере, но и в сфере социальной, культурной, этической и пр.

Капитализм всегда считался основной чертой современности (modernity), следствием модернизации и ее ядром, ведущей практикой современности, существующей на всех ее этапах. Но сегодня количество точек зрения по вопросу соотношения капитализма и модернизации очень велико. Оно увеличилось после 1970 года, который оказался рубежным в связи с поколебленными устойчивыми чертами развития: переменами капитализма на Западе, экономическим ростом Японии и других азиатских «тигров», либерализацией коммунизма. Дальнейший распад коммунистической системы, переход Запада в постиндустриальную информационную стадию, вызовы идущие от Китая и Индии, создали новый взгляд на капитализм и модернизацию как многообразие, в котором складываются и неоднозначные отношения. Социальные теоретики выделяют, по меньшей мере, четыре типа отношений капитализма и современности: капитализм и современность как прочно связанное и переплетенное социальное образование; современность как самое многообещающее явление, которому капитализм не дает завершиться, становясь причиной многообразных форм современности; капитализм и современность – сосуществующие, но аналитически различные социальные образования; есть страны, развитие которых обеспечено капитализмом (например, Англия) и есть страны, в судьбе которых наибольшую роль оказала модернизация, например, политическая модернизация – Великая Французская революция (во Франции)[2].

Сегодня, при пренебрежении историей и теорией модернизации, обострилась конфронтация идей модернизации и капитализма. И прежде Маркс считал, что капитализм – наиболее фундаментальное основание общества, устраняемое вместе со всеми своими недостатками революционным путем. Сегодня позицию выдвижения капитализма в качестве ядра современности занимают его яростные противники – неолибералы. Они считают, что все дело в капитализме, который должен быть либеральным, в глобализации, которая есть торжество либерального капитализма. Это неплохой урок нашим автохтонам, которые видят в глобализации братание человечества, становление общечеловеческого общества и культурную интеграцию.

С позиций признания приоритета модернити и модернизации подчеркивается другими учеными многообразие ее форм, в том числе таких, при которых либеральный капитализм уступает место другим своим разновидностям. Например, известный исследователь Дж. Арриги, изучавший Китай, говорит, что если в Китае не построят социализм, это не будет означать, что там построят капитализм. Если же там не построят капитализм, это не значит, что там построят социализм[3]. Но то, что Китай вступает в третью современность уже не вызывает сомнения[4]. Новая конфронтация в России неолиберпализма с другими течениями опасна и с научной точки зрения необоснованна, т.к. либерализм нормальный борется за то, чтобы мы могли сказать то, что хотим, а не то, что хочет он, хотя и ему не ставятся препятствия. Эпоха XIX века – либерального капитализма и либеральной современности миновала. Вспоминаю слова китайского посла в Германии. На приеме у Маргарет Тетчер она заговорила о либерализме Смита. И посол сказал ей осторожно: «Для нас Смит не только либерал, но и сторонник трудовой теории собственности, предшественник марксизма».

Политизация проблем, которые являются научными – беда России, и она на дворе.

Именно поэтому книга « Модернизация и культура» представляется мне своевременной.

Публикуется на www.intelros.ru по согласованию с автором

[1] Федотова В.Г., Колпаков В.А., Федотова Н.Н. Глобальный капитализм: Три великие трансформации. Социально-философский анализ взаимоотношений экономики и общества. М.: Культурная революция. 2008. С. 133–357.

[2] Wagner P. Modernity, Capitalism and Critique//Thesis Eleven. 2001: P. 66. http://the.sagepub.com. P. 3–4; Wagner P. Moderne ala Erfahrung und Interpretation/ Eine Neue Soziology der Moderne.Konstanz:UVK Verlagsgesellschaft mbH/ 2009.

[3] Арриги Дж. Адам Смит в Пекине. Что получил в наследство XXI век. М.: Институт общественного проектирования.. 2009. С. 60–61 .

[4] См.: выступление В.Г. Федотовой на круглом столе «Меняющаяся социальность: контуры будущего»// Полис. 2011, № 1. С. 98 – 101;Федотова В.Г., Колпаков В.А. Эволюция экономической теории : от А.Смита к неосмитианству// Мир перемен. 2010, № 4. С. 9–25.