В этом эссе Бланшо разбирает, как менялась судьба философского наследия Ницше. Вмешательство, которое позволили себе наследники Ницше привело к тому, что его философия стала инструментом в игре, к которой она никакого отношения не имеет. Здесь Ницше оказался «чрезмерен», в том исполнении, когда его имя опускается до площадной политичности, когда его мысль облекают в структуры, ей не свойственные, тогда как он «чрезмерен» в другом, в свободе от болтливости, в строгости к самому себе, в последовательности, вбирающей в себя противоположности