«Лидеры постсоветской России не замечены в последовательном проведении какой-то определенной идеологии, так или иначе касающейся темы этничности, хотя в последнее время и сам президент, и другие члены истеблишмента проявляют больше интереса к идеологическим вопросам. Можно предположить, что этот интерес заключается в том, чтобы «этнопроблематика» не мешала достижению каких-то значимых для Кремля целей. Иначе говоря, основная задача здесь — укрепление стабильности и управляемости».

РПЦ выступает против процесса модернизации как на национальном, так и на глобальном уровне. Но выступать ей приходится в уже изрядно модернизированной среде, в которой язык реставрации просто не работает за пределами довольно узкого круга “воцерковленных”. И чтобы чего-то добиться, Русская православная церковь все активнее использует понятия, по сути противоречащие основам христианской ортодоксии. Борясь с модернизацией, РПЦ сама понемногу модернизируется изнутри, по крайней мере на уровне дискурсивном

The article is devoted to the analysis of how Russian anti-extremism legislation is enforced with regard to religion-related actions and speech. The author aspires to identify key law enforcement patterns in this area. The article opens with a concise analysis of emergence of the «religious extremism» concept. It elaborates in detail on the working mechanisms of the anti-extremism legislation and argues that this legislation does not provide effective control (and the sphere of religion is not an exception in this regard). The author examines the motivation of leading anti-extremism actors and their contribution to the process of law-enforcement. The combination of religious and secular motives in law-enforcement not only results in arbitrariness but also fails to improve public security.

Всфере приложения права к отношениям, так или иначе связанным с религией, в последние годы больше всего бросаются в глаза те дела, которые связаны с применением антиэкстремистского законодательства, то есть закона «О противодействии экстремистской деятельности» и связанных с ним норм Уголовного кодекса и Кодекса об административных правонарушениях. Конечно, во многом это связано просто с тем, что понятие «экстремизм» притягательно для масс-медиа, с тем, что уголовный процесс здесь самый интересный, и тому подобными обстоятельствами, но все же не только с ними. В последние годы именно на антиэкстремистское законодательство приходится основной объем собственно репрессивных действий государства в сфере, связанной с религией, то есть действий, где власть проводит жесткую границу допустимого. А поскольку эта жесткая граница строится быстро и часто неожиданно, это не может не привлекать внимание.