Наука о литературе нередко вычеркивает те эпизоды своей истории, которые представляются ей «пройденными», «ошибочными» или бесповоротно устаревшими. Так, лишь сугубо архивный интерес может заставить современных исследователей модернизма обратиться к тому вторичному, насквозь идеологизированному и клишированному дискурсу о модернизме, который был в ходу в СССР 1960–1970-х годов. Эти забытые квазинаучные и окололитературные дискуссии, однако, не только представляют интерес для истории идей, но и позволяют прояснить сложившиеся версии истории литературы.
Кощей - дистрофичный злоде, друг Бабы Яги, смерть которого - иголка- находится в яйце, которое в зайце, который на дереве ... (возможно, я пропустил несколько емкостей или нарушена очередность). Впрочем, в "Денискиных рассказах" под Кощеем подразумевается лишь одна из его фундаментальных характеристик - худоба
В основе исторического романа (как и любого художественного произведения) лежит личный опыт и личный творческий замысел писателя. В искусстве свобода личного проявления и волеизъявления, конечно, действует в гораздо большей степени, чем в науке, где существуют четко определенные правила. Беспристрастность, которая служит идеалом для научного знания, совершенно неуместна в искусстве, где творчество неразрывно связано с индивидуальными мыслями, чувствами и оценками.
