В официально билингвальной Беларуси1 сосуществуют русско- и беларусскоязычные тексты. Вместе, но, как два сообщающихся сосуда, — в разных емкостях. Это обусловлено исторически сложившимися ориентирами на существующие рядом и переплетающиеся внутри страны литературные традиции. Добавим украинскую, польскую и литовскую культуры и увидим, что Беларусь находится на некоем культурном перекрестке. Тем не менее говорить мы будем в первую очередь о тех, кто пишет на национальном языке. Это не вопрос амбиций; он даже не вполне поэтический (русскоязычную поэзию читают больше беларусскоязычной), но абсолютно точно — в сфере литературной, а точнее, языковой политики. Разумеется, ситуация не столь острая, как в случае с Украиной. Но и здесь она проистекает из русла если не поглощения, то активного влияния.

Беларусская поэзия за считаные месяцы, с августа 2020 года, сумела привлечь внимание всего мира, выйдя за границы страны и языка — туда, куда раньше проникали лишь немногие. Протестные (почти революционные) события оживили национальное самосознание, проникли на поверхность и внутрь новых, создающихся здесь и сейчас стихов. И новой ответственности, которую возложила на авторов история. Переводы их текстов появлялись тогда, когда беларусских поэтов переводили из камеры в камеру (на суд по скайпу) на Окрестина и в Жодино. Когда стихи размещали на литературных порталах — людей размещали на нарах. Рифмы истории только усиливали голос и гул.

«Цена жизни». К 70-летию Великой Победы. — М.: Союз писателей Москвы, 2015.