На примере одного полузабытого стихотворения Чеслава Милоша и его перевода на белорусский язык авторы статьи пытаются показать, как работает центральноевропейское антиколониальное письмо. Концептуальный сюжет стихотворения выстраивается на (не)возможности согласования личного воспоминания и вековой коллективной памяти об имперских репрессиях. Колониальный объект очерчивает свою лиминальную оставленность.

«Лоскутная ода» Дм. Строцева, поэтически переосмысляющая политические события в Беларуси в 2000-е годы, адресована, с одной стороны, русскому имплицитному читателю, поверхностно знакомому с белорусскими реалиями, и, с другой, читателю белорусскому, фокусирующему внимание, прежде всего, на болезненной актуальности «оды». Статья ставит вопрос о том, что привносит в прочтение текста такая ориентация на двойной читательский горизонт. Авторы показывают, как белорусская антитоталитарная и антиимперская направленность стихотворения дестабилизируется самим русским языком стихотворения. Билингвальное расстройство лирического субъекта обнажает диссонансы между сообщением и каналом, демонстрирующие (не)возможность русскоязычной поэзии Беларуси.

В статье Генриха Киршбаума проблематизиру­ются (анти)империальные коннотации польско-русской полемики о происхождении и принадлежности дум. Дебаты вокруг «Дум» Рылеева, навеянных «Историческими песня­ми» польско­го поэта и общественного деятеля Ю.У. Немцевича, становятся пространством ревизии и перекодировки польских влияний. При этом реформаторский либерализм (пред)­декабристского поколения сливается с великодержавной риторикой и планомерно вписывается в апологию экспансии и апроприации (поэтических) колоний.