То, что студенчество составляет особую уникальную субкультуру, т.е. «суверенное целостное образование внутри господствующей культуры, отличающееся собственным ценностным строем, обычаями,нормами» [Гуревич 1998: 236], а также сленгом и фольклором, очевидно давно, причем не только ученым (историкам, культурологам, этнографам, фольклористам, психологам, лингвистам, социологам), но и всем тем, кто когда-то имел счастье принадлежать к этой корпоративной общности. Появление данного феномена вполне закономерно: «Субкультурные тенденции в обществе во многом вызваны к жизни стремлением официальной культуры заполнить собой все поры социального организма» [Гуревич 1998: 237], что не может не вызывать, по крайней мере у части населения, особенно молодежи, ответной защитной реакции. По справедливому утверждению Е.Л. Мадлевской, «социовозрастной статус студенчества, цикличность его “жизни” (занятия, сессия, каникулы), противопоставление учащих и учащихся определяет самобытность студенческой культуры»