После обеда следующего дня под окнами Марсика настойчиво просигналил клаксон автомобиля. Выглянув из окна четвертого этажа, мы увидели, как из приоткрытой дверцы такси нам машет рукой Андрюха, приглашая спуститься вниз. Пулей вылетев из подъезда, мы оказались у машины, в салоне которой рядом с водителем сидел Андрей, а на заднем диване расположился непонятной национальности черный тип с огромным шрамом от виска до подбородка.

Когда над спящим городом сгущаются сумерки (а ночи в Ташкенте такие черные, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видать), во дворах, на лавочках, где когда-то сиживали еще отцы, собирается молодежь. В основном это взрослые, знающие друг друга с пеленок парни. Одни отслужили в армии, другие только собираются туда, кто-то учится в вузе, а кое-кто успел отмотать срок в тюрьме. Все они давно освободились от родительской опеки, и их имена уже не выкрикивают из окон матери с наступлением темноты. Они самостоятельны и серьезны. Независимы, но дружны. Ни гитар, ни девушек рядом нет – это уже в прошлом...